Супернова

Добравшись до третьей платформы, она усыпила работавшую там девушку. Еще одной меньше.

Внизу под ней царила тишина. Мысли Новы переключились на Уинстона, все еще стоявшего на помосте всего в нескольких шагах от Аса. Нове хотелось бы знать, встретились ли их взгляды, когда Аса подняли на сцену. Ей было интересно, слышал ли Ас историю Уинстона. Счел ли он, как Фобия, Уинстона предателем или посочувствовал ему, как сама Нова?

Еще она подумала об Адриане, который, она это знала наверняка, сидел сейчас среди зрителей. Она не знала, увидит ли она его снова, но понимала, что – если все пойдет по плану – этого, скорее всего, не случится.

Возможно, она будет жалеть, что не нашла способа попрощаться.

Ас подошел к трибуне. Казалось, вся арена окаменела. Даже Нова затаила дыхание.

Когда он заговорил, его голос после долгого молчания зазвучал сипло и слабо.

– Я стою перед вами, – едва слышно прохрипел он. Нова содрогнулась, вспомнив, каким он был, могучим и сильным, истинным пророком. И вот что от него осталось – ископаемое, воспоминание об ушедшей эпохе. – Зная, что мне недолго осталось жить на этой земле, я столкнулся с мучительной правдой. Когда-то я разрушил мировой порядок. Тот порядок, при котором Одаренных осуждали и преследовали те, кто нас боялся, кто не мог оценить наш потенциал. А теперь… – он обернулся к Капитану, – теперь нас осуждают и преследуют свои.

Он гордо вскинул голову.

– Алек Джеймс Артино уже мертв, но Анархия будет жить. Она останется в сердцах всех Одаренных, которые откажутся склониться перед этой диктатурой. Наша борьба на окончена, и мы не успокоимся, пока на земле не воцарятся свобода и независимость для всех наших собратьев. До тех пор пока мы не избавимся от страха за собственную жизнь, кто бы ей ни угрожал: те, кто нас ненавидит, или те, кто нам завидует. Отступники падут, а мы снова восстанем!

Четвертый осветитель, явно недоумевая, почему три остальных прожектора замерли без движения, потянулся за рацией. Но тут из тени к нему потянулись пальцы Новы и коснулись тыльной стороны его ладони. Уложив его, как и остальных, девушка глубоко вздохнула.

Первая фаза завершилась.

Там, внизу, Аса уводили со сцены, а тем временем к заключенным с двух сторон приблизились люди в белых халатах со шприцами в руках.

Зрелище было абсолютно сюрреалистическим. Все это напоминало балетный спектакль, в котором постановщиков больше заботило то, какие снимки появятся на первых полосах, чем хоть мало-мальское уважение к участникам.

Нова осмотрела фермы, на которых держались осветительные приборы и динамики, сложный лабиринт металлических лесов, тянущихся под потолком арены. Встав на окружающие платформу перила, она подтянулась на ближайшей балке и перебралась с нее на леса.

Честь дать сигнал к началу нейтрализации предоставили Черному Огню. Всех узников должны были нейтрализовать одновременно, поэтому он начал обратный отсчет с десяти. Изо всех сил стараясь не обращать внимания на происходящее внизу, Нова полностью сосредоточилась на своих движениях. Медленно перебирая руками, она продвигалась по лесам к центру купола.

Но когда Черный Огонь досчитал до единицы, Нова остановилась и сквозь металлическую решетку посмотрела вниз.

Отсюда были видны только макушки – заключенных, лаборантов, членов Совета. Уинстона и Аса. Она не могла различить выражения лиц. И была слишком высоко, чтобы заметить, вздрогнул ли кто-нибудь из заключенных, когда им в руки воткнули иглы.

Прошла секунда. Две. Десять секунд. Двадцать.

Даже отсюда, с высоты птичьего полета, Нова заметила, что лаборанты начали переглядываться, а члены Совета привставали со своих мест. От нее не укрылось, что доктор Хоган смотрит на наручные часы.

На трибунах стояла такая тишина, что она расслышала кашель одного из журналистов в ложе прессы.

Не все Одаренные обладали физическими характеристиками, указывающими на их способности, но таких было немало. Не только желтокожий друг Новы, но и Колосс, ростом больше десяти футов, и Коза, у которой на голове росли устрашающие острые рога, и Клякса, у которой с губ текли иссиня-черные чернила, вечно пачкая комбинезон. К этому времени всем внешним признакам уже полагалось бы исчезнуть. К этому времени злодеи должны были превратиться в обычных людей.

Но, как начали осознавать Отступники, этого не произошло.

Даже сами заключенные неловко переминались с ноги на ногу, не понимая, почему ничего не чувствуют.

На замерших неподвижно трибунах Нова заметила какое-то движение. Ей не нужно было бинокля, чтобы понять, что это. Маленький бумажный журавлик, сложенный из тончайшей розовой с золотом бумаги.

Она улыбнулась.

Глава тридцать вторая