Супермодель в лучах смерти

— Граф, — Антигони решила предпринять последнюю попытку. — Предлагаю расстаться без последствий. К чему вам мои проблемы? Вы не видели меня, я никогда не ночевала у вас. Это самый лучший вариант. Согласитесь.

— Нет. Вы не станете моим другом, но это еще не значит, что не превратитесь во врага. Мне есть кого опасаться, и кто даст гарантии, что вы не подосланы ко мне?

— Очень смешно! — Антигони попробовала рассмеяться, но у нее не получилось. Тогда она продолжила серьезно. — Вместо того, чтобы пристрелить вас, как только вы зашли в каюту, я заснула сном праведницы, а пистолет забыла спрятать под подушку. Граф, это же бред!

— Значит, вы действительно хотите убить Апостолоса? — Павел задумался. Если это так, то в Антигони он может найти союзницу и объединиться с ней против общих врагов — Маркелова и Апостолоса. Поведение девушки внушало доверие. Это-то его и беспокоило. Поэтому он решил немного приоткрыть и свои карты.

— Мне тоже следует кое с кем разобраться, но я же не собираюсь бегать по кораблю с пистолетом.

— Вы имеете в виду Маркелова? — прямо спросила его Антигони и взглянула в его глаза.

— У каждого свой враг, — уклонился от ответа Павел.

— А что, если у нас общий враг?.. И мы одни против всех.

— Такое возможно, — согласился граф. Он уже понял, куда клонит Антигони и в свою очередь решил поставить вопрос столь же прямо.

— Вам известно, что в контейнерах, загруженных в трюмы?

— Да… — тихо, с облегчением ответила Антигони и тут же исправилась. — Нет, не знаю, только догадываюсь…

— Наркотики, оборудование для нарколабораторий? — подсказал Павел.

— Нет. Там, скорее всего, радиоактивные отходы.

Павел посмотрел на нее с нескрываемым удивлением. По ее серьезному виду понял, что это предположение имеет основания, и растерянно произнес:

— Вы с ума сошли… Такое невозможно. Мы на круизном судне! Вокруг люди!

Антигони не стала его убеждать. Она продолжала курить, ожидая, когда граф успокоится.

Павел ожидал чего угодно, но только не этого. Он понимал, что круиз задуман в качестве ширмы, видел поведение Маркелова, Лавра, когда они узнали о Воркуте, и все-таки не мог поверить, чтобы Апостолос и Илья Сергеевич решились на такое.

— Откуда у вас эти сведения?

— У меня не сведения, а предположения. Чтобы их проверить, я и решила поменяться местами с Любой.

— Что ж, я и представить себе не мог, насколько изобретательна месть брошенной женщины. Одно скажу. Можете полностью рассчитывать на меня. Я тоже должен отомстить. Но не мордобитием и не выстрелом в затылок. Я хочу доказать, что Маркелов преступник.

— В таком случае, каждому по преступнику, — Антигони протянула ему почти детскую ладошку.

Павел крепко пожал ее и не удержался от вопроса.

— И все же скажите мне, кто вы?

— Агент Интерпола, — спокойно, без бравады ответила Антигони.

Павел развел руками. Вопросов у него больше не было. Но гречанка боясь, что он примет ее признание за шутку, сама начала объяснять:

— Еще в Нью-Йорке Апостолос вел активное наступление на греческий рынок, тогда им стали интересоваться. Мне поручили вести его, то есть собирать информацию. Устроили нам встречу. Потом привели его в бар, где я будто бы танцевала. С этого момента и начались наши отношения. Он влюбился в меня. Я не могла не отвечать ему взаимностью. У нас слишком далеко зашло. Я перестала давать о нем информацию. На мне в Интерполе поставили крест. Я стала просто любовницей миллионера. Но, видит Бог, к этому я никогда не стремилась. Любовь его оказалась очередной причудой. Мне известно о многих его противозаконных операциях, но они, как правило, не затрагивали интересы общества в целом. В Москве я краем уха услышала обрывки разговора адмирала с Маркеловым и поняла, что они замышляют.

Первая мысль была — обратиться в Интерпол, но мне стало стыдно. Получалось, что я ему мщу за то, что он меня бросил. Поэтому решила сама расследовать это дело. Вот почему я здесь…

Павла покорила искренность, с которой Антигони рассказала, возможно, самый драматический эпизод из своей жизни. Как много в нем переплелось личного, женского и человеческого. Он открыл бар и достал бутылку «Метаксы».

— Выпьем?

— Мне чуть-чуть шампанского.

Лицо Антигони залилось румянцем, совсем как у Любы. Павел боялся смотреть ей в глаза, потому что испытывал необыкновенный восторг от встречи с такой необыкновенной женщиной.

Они по-русски сдвинули стаканы, тем самым подтверждая, что отныне будут вместе.

— Вы не очень жалеете о Любе? — выпив шампанское, спросила Антигони.

Павел улыбнулся. Он был готов к вопросам о Любе и радовался тому, что остался чист перед этой девочкой и перед собой.

Часть четвертая Тихие убийства

Глава двадцать вторая