Супермодель в лучах смерти

Лора была мертва. Одна пуля угодила ей под левую грудь, вторая в самый лобок, залитый кровью. Леонтович опустился на колени и никак не хотел поверить, что все кончено. А граф в это время достал из шкафа бинты и принялся накладывать жгут, чтобы остановить кровь.

— Янис, вызывай врачей! — кричал он.

Но и без его указаний грек уже разговаривал по телефону. Он не посмел без разрешения Апостолоса делать это. Адмирал же мгновенно сообразил и приказал сгонять туда всех — врачей, журналистов, зевак. Только никого не подпускать к артисту и никаких интервью.

Буквально через несколько минут у входа в госпитальную каюту образовалась возбужденная толпа. Щелкали вспышки фотоаппаратов, жужжали кинокамеры. Врач и медсестра с трудом протиснулись в каюту.

Егор уже пришел в себя, но от пережитого шока не мог разговаривать. Он жадно вдыхал воздух и корчился от боли, пока медсестра дезинфицировала рану и накладывала повязку. Врач тем временем обследовал труп Лоры-гестапо. Смерть наступила мгновенно. Стрелявший умудрился попасть в сердце. Второй выстрел был уже ни к чему.

При помощи охранников тело перенесли на операционный стол. Накрыли простыней. Егор зажмуривал глаза и трясущимися губами что-то хотел объяснить. Павел стоял рядом. Пистолет лежал на полу, его никто так и не поднял. Леонтович ходил от стола с трупом Ларисы к креслу, на котором сидел Егор, и не мог прийти в себя от увиденного.

Наконец в дверях возникла грузная фигура Апостолоса. Он потребовал очистить коридор от посторонних. Вошел в каюту, потоптался возле лужи крови и кивнул Янису.

— Быстро все убрать.

Тот бросился выполнять. Апостолос подошел к Егору.

— Вы ранены?

— Немного… — артист обрел-таки дар речи.

— Искренне рад. Вам следует отдохнуть, а потом обсудим создавшееся положение.

— Вы подослали ее убить меня? — крикнул Егор.

— Зачем вас убивать? — спокойно спросил Апостолос.

— Тогда кто ее сюда пустил?

— В этом-то и следует разобраться, — согласился Апостолос и, в свою очередь, поинтересовался: — А откуда у вас появился револьвер?

— Не знаю, — соврал артист.

— Вот видите, лучше вам отдохнуть, а утром поговорим начистоту. Врачи создадут вам все условия. Ведь теперь вы по-настоящему больны.

После этих слов он, ни на кого не обращая внимания, вышел из каюты.

Павел снова приблизился к Егору. Тот прошептал ему:

— Ты мне пистолет не давал. Учти, они мне сами его подложили.

— Все намного сложнее. Апостолос здесь ни при чем. Не разговаривай с ними без меня. В твою судьбу вмешалась третья сила. Но об этом завтра.

Теперь Павлу стало понятно, для чего Воркута предложил передать артисту револьвер. Расчет был точен. Убрать чужими руками Лору-гестапо.

Леонтович кружил вокруг операционного стола, на котором лежало тело Ларисы.

— Граф, это какой-то рок! Я впервые влюбился! Странная женщина… Что она здесь делала? Почему голая? Зачем он ее убил?

Павел взял шоумена под руку и повел рядом с собой.

— Потерпи, я тебе все расскажу. Твое счастье, что она мертва. Она была исчадием ада. Ни одна ведьма ей в подметки не годилась. Я даже не удивлюсь, если она завтра оживет.

Леонтович отстранился от него.

— Граф, ты в своем уме?

— К сожалению, да.

Он проводил Леонтовича и вернулся к себе, обнаружив в постели спящую Любу. Боясь потревожить ее сон, прилег на самый краешек кровати и закрыл глаза. В темноте сразу возникла картина убийства. Он понял, что уснуть не сможет, но и сил вставать у него тоже не было.

Глава восемнадцатая

Весть об убийстве мгновенно облетела весь корабль. Ночь пассажиры провели в муссировании всяческих слухов и сплетен. Основные домыслы крутились вокруг извращенной формы сексуальных отношений. Эту сплетню подкинули, скорее всего, подручные Воркуты. Вторая, возможно, исходила от людей Апостолоса. В ней утверждалось, что причина кровавой разборки кроется в ревности, обуявшей женщину.

Зато все вместе жалели Егора Шкуратова. Никто не сомневался, что стрелять он был вынужден в целях самообороны. Наибольший интерес вызывала личность убитой. Удивлялись, почему такая женщина отправилась в круиз без охраны. Но интриговало то обстоятельство, что она в момент убийства оказалась совершенно голой. Пикантная деталь возбуждала любопытство.

Утром в кают-компании собрались устроители круиза. Апостолос потребовал, чтобы присутствовал Павел Нессельроде. Он пришел в сопровождении Яниса. Маркелов и Лавр уже сидели в креслах вокруг стола. Вслед за Апостолосом появился на кресле-каталке Лефтерис.

Апостолос, не присаживаясь, с ходу предложил каждому рассказать о своих подозрениях.

Первым начал Лавр. Его рассказ переводил Апостолосу Янис.

— Убитая должна была опознать одного человека, находящегося на борту корабля…

— Воркуту? — уточнил Апостолос.

— Угу… — кивнул Лавр. — Она находилась в моей каюте. Но потом, воспользовавшись странным визитом графа, ее выкрали.

— Интересно. И ваши люди, и мои ищут человека-невидимку, а он умудряется из-под самого носа воровать у вас женщин? — напирал Апостолос.

— Так получилось. Вошел граф, и за ним кто-то бросил взрыв-пакет с нервно-паралитическим газом. Пока очухались, ее унесли.