Суперклей для разбитого сердца

Сосредоточенно ворочаясь в своем мешке, он добился того, что сумел покинуть належенное место под орешником и медленно, рывками, покатился в сторону леса. К сожалению, естественный уклон почвы уводил сосредоточенно кувыркающегося Ваню прочь от дачи Кузнецовых, зато приближал его к собственному автомобилю, конспиративно припаркованному в редком березняке под прикрытием одинокого стога сена. Правда, каким образом он переместится из застегнутого спальника в салон своей «семерки», Горин еще не придумал. Трюк этот с завязанными за спиной руками мог проделать разве что фокусник Гудини.

К счастью, Ване повезло встретить на своем тернистом и кочковатом жизненном пути подходящих людей.

Переползая через протоптанную в лесочке тропинку, Ваня оказался на пути дачницы Сумкиной, которая мирно следовала к своему дому в центре поселка от автобусной остановки на шоссе. Руки пожилой женщины оттягивали пакеты с продуктами, а глаза были прикованы не к тропинке под ногами, а к алой бейсболке семилетней внучки Сонечки. Легконогая девочка скакала обочь дорожки и без разбору собирала в букет лесную зелень с таким энтузиазмом, что позавидовала бы и настоящая голодная коза. Бабушка внимательно следила за перемещениями внучкиной опознавательной красной шапочки из опасения, что увлекающаяся детка в ботаническом порыве излишне углубится в лес и заблудится.

Сонечка была девочкой городской, ее воспитанием и образованием в отсутствие вечно занятых родителей занимался в основном телевизор. Представление о жизни в сельской местности девочка имела примерно такое же, как мультипликационный попугай Кеша, восторженно восклицавший: «А тут свекла заколосилась, и куры понеслись!»

Поэтому, когда из зарослей реликтовых хвощей на тропинку под ноги оторопевшей бабушке Сумкиной замурзанным кулем выкатился упакованный в стеганый зеленый спальник Ваня Горин, девочка, в отличие от бабушки, не растерялась.

– Бабуся, не бей телепузика! – громко закричала она бабушке, слабо замахнувшейся на содрогающийся мешок выдернутым из пакета колбасным батоном. – Не видишь разве, он и так уже инвалид!

После этих слов простодушной дитяти Горин тоже ошеломленно замер, а Сонечка перепрыгнула через куст бузины, отважно присела над Ваней и сочувственно спросила:

– Телепузик, телепузик, а тебе ручки в горячей точке оторвало?

Горин, которому проклятый скотч невыносимо осложнял общение с подрастающим поколением, в ответ приветливо заморгал. Ему в принципе было все равно, кем называться, – телепузиком или куклой Барби, лишь бы получить помощь!

– Уронили телепузика на пол, оторвали телепузику лапы, все равно его не брошу, потому что он хороший! – на одном дыхании протарахтела бойкая девочка, безжалостно переврав стихотворение Агнии Барто.

Горин за антикомариной сеточкой часто-часто закивал, подтверждая, что он действительно исключительно хороший телепузик, в связи с чем бросать его будет, по меньшей мере, негуманно.

– Пойдем отсюда, деточка! – опомнилась бабушка Сумкина, разглядев за дырчатой тряпочкой зверски гримасничающую мужскую физиономию.

Она быстро подхватила свои мешки, побросала в них рассыпавшиеся покупки и вновь строго окликнула внучку.

– Бабуся, ты не кричи! – проникновенно сказала Сонечка. – Бедному телепузику нужно от нас гомна…

– Не смей выражаться! – закричала на чрезмерно бойкую внучку бабушка Сумкина, которая так испугалась, что чувствовала: еще немного – и у нее будут полные штаны того самого, чего, по мнению Сонечки, ждет от них увечный «телепузик».

– Ему нужна наша гомна-ни-тарная помощь! – старательно выговорила телевизионно образованная девочка.

С этими словами она протянула руку к «молнии» на спальнике и решительно дернула бегунок застежки вниз.

– Му-у! – Энергично шевеля плечами, Горин подался из смирительного мешка на волю, ловко извернулся, протащил связанные за спиной руки под задницей, сел и с прозрачным намеком протянул скрученные запястья своей освободительнице.

– Целый телепузик, целый, с ручками! – обрадовалась Сонечка, начиная неловкими пальчиками расковыривать липкую ленту, стягивающую ручки телепузика Вани.

– Соня, нет! – гаркнула на нее бабушка.

Она снова бросила сумки, нашлепала внучку по рукам и, отогнав хнычущую девочку подальше, вернулась к жалобно мычащему Горину.

– Запомни, детка, никогда нельзя разговаривать с незнакомыми телепузиками! – объясняя свою непедагогичную вспышку, назидательно сказала бабушка Сумкина всхлипывающей Сонечке. И, как это обычно делают взрослые, тут же нарушила собственный запрет, резко сорвав полоску скотча с Ваниной физиономии.

– О-о-о! – не удержался от стона Горин, быстро и болезненно избавившийся от вчерашней щетины.

– Бабушка, не мучь бедненького телепузика! – заплакала жалостливая девочка Сонечка.

– Вы кто такой? – постукивая колбасной палкой по раскрытой ладони, с гестаповскими интонациями спросила Сумкина.

– Я спортсмен! – ответил Ваня. – Не видите разве?