Суперклей для разбитого сердца

– Бабушка сама еле-еле ноги тянет! – сочувственно заметил горчично-салатовый, едва взглянув на меня, всю такую приторможенную и горбатую, как виноградная улитка.

– Мамаша, не беспокойтесь! Идите в свой склеп и отдыхайте! – повысил голос Василич. – Мы без вас справимся!

– А не то, гляди, помрет на ходу, мы еще и откачивать ее будем, – пробормотал горчично-салатовый.

– Дык я вам хоть калиточку подержу, касатики! – прошамкала я, тряся головой так, чтобы бахрома скатерки надежно занавешивала мою физиономию.

Подержать дверь болезной бабушке разрешили, так что хоть какой-то вклад в общее дело я внесла. С погрузкой пациентов медики управились быстро, и уже минут через десять мы с Зямой, трогательно поддерживая друг друга, провожали «Скорую» в обратный путь.

– Ну вот, одной заботой меньше, – нормальным голосом сказал Зяма, когда «неотложка» отъехала подальше. – По крайней мере, не нужно думать, что делать с целой кучей спящих красавцев!

Разделяя Зямино удовлетворение, я послала вслед «Скорой» воздушный поцелуй и уже хотела вернуться во двор, но не успела. Карета с красным крестом свернула за угол, и почти сразу послышался требовательный и недовольный сигнал клаксона. Я обернулась на звук и увидела выезжающую из-за поворота лошадь, тянущую за собой фургон кубической формы, которая свойственна кузовам машин-хлебовозок.

– Ой, блин! – Зяма помянул хлебобулочное изделие и попятился к забору. – Никак, дождались!

Я в этот момент стояла на середине дороги, и от калитки меня отделяло метра четыре, не меньше. Причем калитка была еще прикрыта, и доступ к ней мне перегородил отступающий Зяма. Еще секунда – и сидящие в фургоне бандиты меня увидят, а потом и узнают!

Недолго думая, я бухнулась вниз животом в канаву на обочине дороги. Сухой окопчик, густо поросший травой, оказался неплохим укрытием, разве что был немного мелковат, и с дороги можно было увидеть часть моей спины в меховом тулупе.

– Здравствуйте, дедушка! – весело произнес женский голос, который я не смогла бы забыть, даже если бы захотела. – Вы с этого двора? Мы к вам за шкафом приехали.

– Ве-вечер до-добрый! – просипел Зяма.

Распереживавшись, он не только голос потерял, но еще и заикаться начал. Получилось так жалостливо – хоть плачь!

– В-вы, эта… рассупонивайтесь! – справившись с волнением, предложил гостеприимный дедушка Зяма. – Лошадку ослобоните от постромок, а сами заходьте во двор.

Я не удержалась и пожала своими мохнатыми плечами: и где только мой культурный братец замшелых диалектных словечек набрался?

– Заходьте, заходьте, все заходьте! – квохтал Зяма, старательно загоняя гостей в калитку. – Я туточки сейчас козу свою глупую найду и тоже за вами вслед буду.

«Какую еще козу?!» – удивленно подумала я.

– Эй, Дюха! Гангрена рогатая! Топай на свое место, скотина! – без всякого намека на заиканье и прочие дефекты речи, с откровенным удовольствием обругал меня братец.

Кое-как удержавшись, чтобы не крикнуть в ответ: «Сам гангрена и скотина!», я на четвереньках проворно поползла по канаве вдоль забора. Обижаться на Зяму не стоило, он правильно обозвал меня глупой козой: я совсем забыла, что непременно должна оказаться в доме раньше, чем бандиты. Иначе кто дернет за веревочку, когда дверь откроется?

К сожалению, мой окопчик и дачный забор недолго шли параллельным курсом, так что вскоре я должна была покинуть спасительную канавку. Сделать это мне предстояло перед лицом неприятеля, потому что, когда мужчины – потенциальные грузчики «Хельги» – вошли во двор, на облучке фургона осталась сидеть женщина.

Я осторожно высунула голову из лопухов и на глаз прикинула расстояние, отделяющее меня от угла, за которым я могла бы укрыться. Метра два с половиной, кажется…

– Дюха, да куда ж ты, зараза, запропастилась?! – заорал со двора Зяма. – Нету у меня времени тебя искать!

Я поняла, что надо спешить.

– Эх, где наша не пропадала! – прошептала я, нащупывая на дне канавы крупный голыш.

Камень размером с яйцо удобно лег в руку. Толком размахнуться, лежа в мелкой канаве, было невозможно, но я не собиралась ставить рекорд по метанию. Я просто хотела отвлечь внимание тетки на облучке фургона.

– Пли! – сама себе скомандовала я – и практически без замаха отправила булыжник в полет.

Камень шумно упал в кусты позади фургона. Тетка машинально обернулась на шум, и в этот момент я прыгнула.

Что я могу сказать об этом своем прыжке? Если хотите узнать, в хорошей ли вы спортивной форме, попробуйте совершить тройной прыжок без разбега из интересного положения на четвереньках! Я лично этим своим спортивным достижением горжусь!

– Н-ну, коза! – восхищенно ахнул Зяма, который не купился на отвлекающий маневр с булыжником и стал единственным свидетелем моего исторического прыжка.

За забором я совершила стремительный эволюционный переход к прямохождению и уже на двух ногах побежала дальше. Пролом в заборе был гостеприимно открыт, я протиснулась в дырку, толкнула дверь летней кухни и через секунду уже стояла в доме, тяжело дыша и сжимая в потном кулаке веревочную петлю.