Супергерой

Пока он всё это делал, она медленно приходила в сознание, но она не успела застать его, когда очнулась окончательно, он уже закрыл подвал снаружи. До него доносились крики, но он их проигнорировал. Ему нужно было обработать рану, он знал, что хоть боли и нет, но это не значит, что рана безобидна. В детстве ему часто приходилось латать себя, он многому научился только по тому, что попадал в разные передряги. Ему бывало, помогали случайные люди, но он понимал, что если он хочет быть супер героем, то должен испариться, чтобы никто не знал его, чтобы он не был обременён человеческим вниманием и любопытством.

Но, тем не менее, как бы он этого не хотел, он часто стремился к людскому вниманию, он разговаривал с жертвами, иногда давая надежду на освобождение, но потом всё-таки убивал их. Это не была для него какая-то игра, он считал, что это его работа, его предназначение. Он знал, что никто кроме него не сможет справиться с этим постоянным одиночеством, с выматывающими слежками, с постоянной борьбой с жертвой, что никто не сможет осуществлять ритуал каждый раз настолько идеально, насколько он осуществлял его.

У него посреди подвала стоял операционный стол, который, несмотря на постоянные жертвоприношения, был идеально чистым. "Алтарь всегда должен блестеть, жертва должна иметь надежду, чтобы прожить всё… И только во время смерти, её грязная кровь очиститься на алтаре, с криком душа освободиться от грехов… Но алтарь нужно чистить после этого! Алтарь всегда должен быть чистым!" – упрямо повторял голос в голове, его голос, любимый голос. Даже в доме не было места настолько чистого, как этот алтарь, герой уделял ему больше внимания, чем даже себе.

Вот вставая с кровати, преодолевая немую тяжесть в ноге, идя без хромоты, он начал выбирать инструмент. Это было всегда очень важно. Жертва должна получить по заслугам, но сейчас он не мог мыслить трезво, его одолевала злость, поэтому он выбрал молот. Из-за этой женщины пострадало много людей, зная, что несёт в себе, она портила жизнь другим. Иначе бы он выбрал здоровый металлический кол, но ему не хотелось пускать всё на самотёк, он хотел сделать всё сам, уронить в конце этот молот на её голову! Тем более сажать на кол ему не нравилось, хотя он обычно делал это в похожих случаях, несмотря на сложности. Но почему то для него сейчас это выступило обоснованным аргументом.

Молот он повесил над ней, как дамоклов меч, он висел, будто подавляя её волю. Она смотрела уже молча, её одолевал то ли интерес, то ли страх. Она, было, хотела что-то сказать, облизнула сухие губы, которые слиплись от недостатка влаги, но язык просто прошёл по ним, отдав немного воды, которую они жадно впитали. Но герой опередил её.

– Это не продлиться долго, просто ты должна понять, из-за тебя пострадало слишком много, некоторые погибли, ты, наверно, даже и сосчитать бы не смогла, но я знаю всех!

И она не ответила ему чего-то убедительного или того, чтобы заставило его обратить внимание. Её мозг будто отключился, включилось её бессознательное, она стонала, как умирающее животное. Мольбы о воде, еде, постели, туалете… Могла ли она подозревать, что скоро её вряд ли будут беспокоить такие пустяки?

Он всегда оставлял их немного высохнуть, чтобы они ослабли, не были опьянены своей силой, чтобы смогли признать свои грехи. Правда, бывали случаи, когда нужно было действовать решительнее. Они всегда спрашивают: "Почему?", но они знают обо всём. Никто не хочет умирать, но они сами погубили себя. У них осталась лишь крупица надежды, они воспользуются ею, а герою только это и нужно…

Глава 2

В первый раз ему пришлось убить в 14 лет. Точнее убить, именно соблюдая весь ритуал. Дом на самом деле не принадлежал ему никогда. Хозяева этого дома были людоедами. Они похищали людей без разбору, точнее не думая о последствиях. Но у них явно был определённый вкус. Они частенько похищали детей, также женщин, бывало и мужчин, но только полноватых, а вот стариков они не трогали. Герой тогда очень нуждался в помощи, и они приняли его, помогли, подлатали. Он был немного старше того возраста детей, которых они обычно похищали, но он всё же был ребёнком. Разве упустили бы они возможность, тем более, если жертва к ним сама пришла. Тут он многому научился, но они делали это всё, чтобы однажды убить его. Они растили его будто свинью на убой. Но, несмотря на все их вероломные поступки, они с ним играли, научили читать, зачем, казалось бы? Но они не знали, он зайдёт в подвал, увидит жертву в клетке, мужчину, которого они собирались съесть, у него уже не было руки, а операционный стол был в крови. Но герой не был напуган, будто всё так и должно быть.