Суперденьги

Неловкое молчание. Атмосфера сердечности внезапно испарилась.

— Да, на английском, — Пол снова пожал плечами. — Но я уверен, что твою историю он не читал.

Мы снова вернулись к обсуждению главной проблемы.

— Как могло случиться, — спросил я, — что в современном швейцарском банке ХХ века столько денег бесконтрольно исчезло, а документы, свидетельствовавшие об убытках, просто складывались в ящик чьего-то стола? В конце концов, это же не ограбление, не растрата. Насколько я знаю, никто эти деньги не прикарманил.

— Нам не следовало объединять товарный, денежный и валютный департаменты, — повторил Пол. — Это позволило с легкостью прятать убытки за каким-нибудь срочным депозитом от другого банка. А если департамент отдает приказ, то подтверждение должно поступать из какого-нибудь другого департамента, для двойной проверки. Каждая строка в балансе должна перепроверяться, а этого-то и не делалось.

— А разве независимые аудиторы не должны проверять этот процесс, хотя бы раз или два раза в год?

— Должны, но швейцарские аудиторские фирмы заботит только одно: чтобы цифры, которые ты им предоставляешь, сходились. Что стоит за цифрами — их не волнует. Ну и, конечно, еще один прокол.

— А именно?

— Исполнительный директор банка должен знать всю операционную кухню — все процедуры, процессы бухгалтерского учета и т. п. Я думал, что передал эти функции надежным людям, но ошибся. И, конечно, я сам не делал то, что должен был делать.

Мне хотелось понять, какими соображениями руководствовался Куммерли. Я понимал, как можно купиться на аферу с какао, — когда-то я купился на нее сам. В конце концов, в каком-нибудь году в мире действительно может возникнуть дефицит какао — хотя до сих пор этого так и не случилось. Но одно дело купиться на идею, и совсем другое — прятать убытки в ящик стола, чтобы обрушить собственный банк как карточный домик.

— Думаю, поначалу он хотел произвести впечатление на своих же трейдеров. Эго у него будь здоров, плюс репутация очень умного человека. Когда же он оказался в минусе на пару миллионов, то просто не мог в этом признаться. Как игрок в рулетку. Удваивая и удваивая ставку, в ожидании, что выигрыш после очередного удвоения позволит разом компенсировать потери. Но в конечном итоге — не знаю, может, он увидел зловещее предзнаменование и решил: раз уж его в один прекрасный день все равно прихватят, не отложить ли немножко на те времена, когда он выйдет из тюрьмы. Не знаю. Во всяком случае, для того, чтобы это провернуть, ему нужно было иметь сообщников — кого-то среди товарных брокеров.

Летом 1970 г. Пол собирался в отпуск. К тому времени он уже смирился с убытками по Leasing Consultants и знал, что банк спекулирует на товарных рынках, но глубина проблемы была еще скрыта от его взора. Он заглянул в офис главного бухгалтера, который сказал, что у него есть вопрос. Он показал Полу листок розовой бумаги, где в графе «расход» значилась сумма в 25 млн франков. Бухгалтер сказал, что это какая-то ошибка. Пол вообще понятия не имел, что бы это могло значить.

— Я понял, что здесь что-то не так, — сказал Пол. — Мне бы надо было остаться и разобраться со всем этим. Но мы уже так давно не были в отпуске всей семьей…

Среди бумаг на столе Пола лежала выписка из годового отчета для внутреннего использования. Валютные обороты, валютная позиция и маржинальная позиция на товарном рынке — все это было сведено к одному показателю. Здесь же был и таинственный розовый листок с 25 млн швейцарских франков — судя по всему, реализованный контракт на какао. Пол вычеркнул в отчете ссылки на «маржу», несмотря на то что в немецком варианте отчета они уже были напечатаны и даже одобрены Швейцарской банковской комиссией.

— Зачем размахивать красной тряпкой, если в этом нет нужды? — сказал Пол. — Нам нужно было время, чтобы во всем разобраться.

Его семья отправилась в Марбелью, в Испанию, но Пол никакого удовольствия от отпуска не получил.

— Спал я плохо, — сказал он. — И желудок побаливал.

Пол решил, что из отдыха ничего не выйдет при всем множестве вопросов, на которые ответов пока не было. Зачем бухгалтер показал ему этот листок с 25 млн швейцарских франков, а потом спросил, что это значит? И что еще может быть не в порядке?

— Что-то было не так, а я не захотел добраться до правды, — сказал Пол, придя к этому выводу с серьезным запозданием.

Семья вернулась в Базель, а Пол, сев за стол Куммерли, тихо и незаметно начал расследование. Похоже, что в департаменте товарных рынков были огромные убытки. Тогда-то, по словам Пола, он и позвонил Куммерли. Между ними произошел примерно такой разговор: