Суперденьги

Цвинглианство не ставило целью примирить Христа и мамону. Цвингли и его рациональные последователи вообще не видели здесь никакого конфликта. Швейцарцы не научились любить деньги… Швейцарцы уважают деньги, а это совсем другое дело. Уважая деньги, швейцарец зарабатывает их, распоряжается ими и умножает их, причем для него это и есть самоцель. Все это резко отличается от немецкого материализма с его упором на вещи или американской погони за статусом, которая есть не что иное, как погоня за властью или престижем… Уважая деньги, швейцарец обращается с ними не как скряга, но как священник. Он возвел для них храмы и исповедальни. Первые он тщательно охраняет, вторым гарантирует секретность.

В течение четырех сотен лет швейцарцы были верны поговорке о том, что деньги правят на земле. Ни политических страстей, ни крестовых походов. Если швейцарцы шли на войну, это всегда была чужая война. Около двух миллионов швейцарцев покинули родину, чтобы сражаться по всей Европе — но всегда за деньги. Швейцарские наемники стали серьезным фактором в военной истории человечества.

Упрямство, прагматизм и недоверие к новым идеям. Если бы у швейцарцев была General Motors, они воздвигли бы памятник Чарли Уилсону, сказавшему: «Что хорошо для General Motors, то хорошо для страны». Феодализм и католическое христианство для бизнеса не годились. Не годились для него и деспотизм, анархия, национализм, сильное правительство, социализм, марксизм и даже движение за права женщин. Все эти веяния пронеслись над горами, не оставив ни малейшего следа. (Женщины получили право голоса совсем недавно. Но Швейцария по-прежнему остается страной мужского шовинизма. Когда речь идет об общем имуществе супругов, муж может затребовать информацию о банковских счетах своей жены, однако жена не может получить такую же информацию о делах мужа без его согласия.)

Иностранцев в наибольшей степени затрагивают два элемента швейцарского банковского кодекса. Один из них — отношение швейцарцев к налогам. В цвинглианском протестантском обществе честность считалась наилучшим образом поведения, а труд и вознаграждение за него были окружены ореолом святости. В Швейцарии никогда не было сильного центрального правительства. Она всегда была конфедерацией кантонов, и, по сравнению с мировыми стандартами, федеральные налоги здесь не очень высоки. Ты получаешь за свой труд, а потом платишь налоги. Налоги — это часть твоего долга, а долг — это часть жизни. В XIV веке габсбургская Австрия попыталась навязать свою волю Вильгельму Теллю, прислав своего наместника Геслера, упоминания которого до сих пор освистывают в швейцарских школах. Швейцарское общество структурировано так, чтобы не вмешиваться в дела отдельно взятой личности. Швейцарское правительство никогда не возводило уклонение от уплаты налогов в ранг преступления. Американцы отказались платить гербовый сбор и налог на чай британской короне, а потом, став независимыми, ввели собственные налоги. Швейцарцы, избавившись от Габсбургов, усвоили урок истории и не стали усложнять себе жизнь.

Большинство стран в современном мире сотрудничают друг с другом в поимке преступников, но только в том случае, если они согласны с тем, что было совершено преступление — иначе говоря, согласны с квалификацией деяния как преступного. Преступление в Советской России или в маоистском Китае может не считаться преступлением в Соединенных Штатах. Налоговые вопросы в Швейцарии — это сфера взаимоотношений между кантоном и гражданином, но ни при каких обстоятельствах не преступление. Однако если вы ограбите банк и переправите эти деньги в швейцарский банк, правительство Швейцарии охотно пойдет на сотрудничество с вашим правительством, снимет секретность с вашего банковского счета, сверит номера и поможет отправить вас в тюрьму. Здесь все согласны с тем, что ограбление банка — преступление.

В начале 1960-х гг. разразился скандал вокруг дела техасского финансиста Билли Сола Эстеса и исчезнувших активов. Некоторые считали, что как минимум их часть могла осесть в швейцарских банках. Но правительство США наложило арест на имущество Билли Сола и превратило это дело в налоговое разбирательство. А раз так, то к Швейцарии, по мнению швейцарцев, оно уже никакого отношения не имело.