Суп из сказок

- Да продавец я, продавец… судеб. – Добавил старик едва слышно. – Уверена, что хочешь купить эту книгу?

Ганя закивала, радуясь, что её наконец поняли.

- Именно ты? Именно эту? – устало повторил старик.

Снова кивок.

- А послушай-ка, что я тебе скажу, - старик, кряхтя, поднялся и, привстав на цыпочки, зашептал на ухо, обдавая серным запахом.

Она закашлялась и… проснулась.

* * *

На часах 06.55. Ганя попыталась вспомнить, что ей снилось. Не смогла. Помнила только запах. Ровно в семь, по звонку будильника, она встала. Позавтракала. Убрала за котом. Собралась на работу. Убрала за котом. Посмотрела сериал. Почитала. На выходе встретила тётю Наташу. Пошла в салон.

Да что за проклятье такое?!

Ганя переходила дорогу, как вдруг её будто ударило кувалдой по голове: вот что ей снилось.

О нет, не снилось! Происходило на самом деле! А значит, сейчас…

Девушка подняла голову и совсем близко увидела испуганное лицо водителя «калины». Её резко толкнуло. Ганя ещё слышала звон бьющегося стекла, вопли «Милиция! Девку задавило!», детский плач и утешения чьей-то мамы. А вот и сирена… Ганя подумала, что упала в лужу: голове было как-то уж очень мокро. Последние мысли вытекали тоненькой струйкой. Думать не хотелось. И глаз открывать тоже. Вот её сейчас кто-то поднимает, а ей так хочется спать…

Случайный свидетель точно видел, как девушка, переходя дорогу, почему-то вдруг замерла, как её сбила выехавшая из-за поворота машина, как она упала на асфальт и как вокруг головы страшным алым нимбом растеклась тёплая кровь.

Глава 5

Другие

Пётр не стал ждать. Он всё помнил и не собирался сидеть без дела. Едва дотерпев, пока его отпустят из отделения, стремглав полетел в сторону магазинчика с книгой, смутно надеясь, что тот работает круглосуточно. Нашёл, хоть и с трудом. Долго петлял по туманно пахнущим улочкам и всё никак не мог высмотреть нужную. В конце концов, просто доверился интуиции и пошёл туда, куда вели его ноги. Наконец-то! Лавка стояла на месте, утопала в редком для города тумане, словно готовясь нырнуть. Толкнул дверь – та поддалась с лёгким скрипом. Рядом с входом (он же выход) сидел добродушный старичок. Петр не обратил на него внимания и сразу ринулся к стеллажу. Долго, очень долго искал нужную книгу, но всё никак не мог найти. Наконец, переборов мужскую гордость, обратился к старику, который уже давно наблюдал за ним с нескрываемым интересом.

- Тут у вас книга была… Такая… Ну… В обложке…

- А-а-а! – протянул старик, сверкая глазами, - «Колобок», что ль? Так продали давеча. Ты, милок, «Курочку Рябу» возьми. Оч-ч-шень познавательно!

- Хватит издеваться! – нахмурился Петр, - Мужик ты или как? Ты ж сразу понял, что я ищу! Понял – и молчишь!

- Так меня не спрашивают – я и молчу! – всплеснул руками старик.

- Книгу давай! – грубо потребовал Стеклов.

Старичок помрачнел. Он, встал и, вздыхая, нырнул в голодную чавкающую темноту. К удивлению Петра, через пару минут он появился не с книгой, а с двумя обрывками нитей – чёрной и белой – и поцарапанной обложкой для учебника, которые, наверное, уже и не использовали в школах. Старик развернул целлофан и с серьёзным лицом принялся объяснять:

- Вот представь себе два мира: с этой стороны плёнки и с той. Они совершенно одинаковые, но они разделены. И представь себе двух людей, - хозяин лавки зажал нити по разные стороны целлофана, - они так близко, но всё-таки с разных сторон пограничья. И совсем рядом они, и похожи, и книги одни читают, и в одно время просыпаются, - старик закручивал сооружение, следя, чтобы нити не соприкасались, - а встретиться не могут. Но так уж сердца друг к другу стремились, что прорвалась тонкая граница, – в одном месте скрюченный палец проковырял дыру, сумасшедший перекрестил нити и продел по разные стороны, - но не могут они жить в одном мире! Видишь? Одна нитка там, другая – тут. И где одна – там другая заканчивается. Не судьба им рядом быть. Не выдержит их обоих только один мир. Нельзя им друг к другу стремиться! Понял?

Пётр кивнул. В смысл лекции он не «въехал», но уж больно живыми получились образы.

- Понял. Психушка по тебе плачет.

Скрюченный палец ехидно погрозил:

- Тогда зачем ты сюда явился?

И то верно. Пётр глубоко вздохнул, надеясь, кажется, разорвать грудь на части:

- Значит жить может только один?

- В этом мире, – безжалостно подтвердил старик.

- Тогда пусть она. И… и чтобы не знала… про другую нитку-то…

- Ты у меня ещё торговаться будешь?! – вскипел продавец. - Они тут в чужие миры лезут, развлекаются, а шишки кому?! Я не уборщица какая, порядок за вами наводить! - но тут же остыл, смягчился. Задумчиво раскрутил забавное сооружение. – Несложно всё ж.

- Люблю я её, – совсем тихо проговорил Петр. – Пусть живёт и радуется. А обо мне пусть не знает.

Старик моментально подобрел и ободряюще улыбнулся:

- Коли утешит, она тебя тоже любит. Приходила. В этом мире. До того, как померла. Тоже просила тебе дать пожить. Одного не пойму: на кой вам обоим та книжонка сдалась? Непутёвая ж. Всего-то, что самое сильное желание угадывает. А так… И написана-то абракадаброй такой: ни прочесть, ни разобраться.