Сундук с серебром

Якец не нашелся, что ответить. Слова трактирщицы могли показаться вполне благожелательными, если бы в голосе ее не было недоброго призвука, а в глазах не поблескивало злорадство.

Он попрощался и быстро пошел домой, словно боялся встретиться с людьми. Дома он положил хлеб перед Мицкой.

— Это тебе посылает трактирщица.

— Трактирщица?

Мицка очень удивилась. С чего бы это трактирщица послала ей такой подарок? Взглянув на мужа, она отгадала причину, но ничего не сказала.

Когда белый хлеб кончился, Якец положил на стол черный. Вид у него при этом был такой, будто тут вышла какая-то ошибка или, наоборот, все само собой понятно и не нужно никаких оправданий… Отойдя в сторону, он искоса поглядывал, что будет делать Мицка.

Но Мицка даже глазом не моргнула. Она отрезала ломоть, откусила и, держа хлеб в руке, рассматривала его, словно размышляла, из какой он муки, хотя мякина из него так и торчала.

— Ячменный, — сказал Якец, — и добавлено немного ржаной и гречишной муки.

— Хороший хлеб, — ответила Мицка.

Она доела свой ломоть, но второго себе не отрезала. Якец это с горечью отметил, но вида не подал. Только отложил ложку. Пот выступил у него на лбу. Встав из-за стола, он будто по делу вышел в сени, а потом поднялся на чердак. Ему хотелось побыть одному — так бывало всегда, когда его мучили тяжкие думы.

Плач ребенка заставил его снова спуститься в горницу. Глаза Якеца глядели устало, черты лица заострились. А Мицка была такая же, как всегда, — любящая, преданная. Блеск ее глаз ничуть не померк. Она держала на руках ребенка, потом расстегнула кофточку и начала его кормить.

Якецу вспомнились услышанные вскоре после свадьбы слова о том, что жена от него сбежит. Теперь, когда в доме не было больше хлеба, она, наверно, так и сделает. Но страх мучил его недолго. Чепуха! Как это она убежит с ребенком? Куда? И что она встретит у людей, кроме насмешек?

Он улыбнулся своим страхам, довольный, что сумел их преодолеть. И все же ему было тяжело. Жизнь вдруг обернулась к нему своей дурной стороной. Он чувствовал себя как человек, который поскользнулся и катится в пропасть.

Каждый день он ходил на работу. Вечером приносил два куска хлеба, которые отрывал от своего обеда. И лишь изредка ему удавалось принести немного денег.

— Яка, я тебе заплачу на той неделе, — говорил ему хозяин, когда Якец в надежде получить заработанные деньги, засиживался у него дольше обычного.

— Не к спеху, — вежливо отвечал Якец, стыдясь признаться, что деньги нужны ему позарез.

— Трактирщица не дала мне сегодня молока, — сказала ему однажды вечером Мицка, когда он вернулся домой, — говорит, нет у нее.

Это была неправда. Якец хорошо знал, что в ее хлеву стояли две дойные коровы. Просто не хочет больше давать, потому что он не заплатил старого долга. Якец решил было сходить к ней и попросить еще раз, но по дороге передумал и зашагал к брату.

— Я знал, что так будет, — сказал Тоне. — А молока у нас и у самих нет.

Не дослушав его, Якец вышел за дверь. Он помчался к Дольняковым и со слезами на глазах рассказал хозяйке про свою беду. Она налила ему бутылку молока.

— Приходи вечером или утром, как тебе удобней, — сказала она. — А не сможешь заплатить деньгами, отработаешь.

4

Как-то Якец шел из Речины домой мимо залесского трактира. Из окна ему помахал рукой широкоплечий усатый человек. Якец его не сразу узнал.

— Яка, иди сюда!

— А, это ты, Балант! Не могу, домой тороплюсь.

— Зайди на минуту! Поговорить надо. Жена подождет.

Чтобы люди не подумали, будто он боится жены, Якец вошел в трактир. Положил на окно узелок, в котором была буханка хлеба, и подсел к Баланту. Это был грузный, шумный и хвастливый человек. Каждый год он приезжал на несколько недель в родную деревню и набирал здесь лесорубов для работы в Румынии.

— Пей! — налил он Якецу водки. — Как дела?

— Да так, — ответил Якец и отрезал себе ломтик хлеба. — Дом себе построил, женился.

— Слышал, слышал. И наследный принц уже есть. А теперь что? Собираешься дома сидеть?

— Черта лысого собираюсь, — сказал Якец. — Смысла нет. Работаю все дни напролет, а почти ничего не получаю. Что и заработаешь, не дождешься, когда заплатят.

— Видишь, — усмехнулся Балант, довольный тем, что Якец сам льет воду на его мельницу. — Так я и думал. Я ведь хорошо знаю крестьян. Поехали со мной в Румынию. Едем через неделю. Участок, где будем валить лес, отменный, лучшего и желать нельзя. Работник ты хороший, для тебя это будет плевое дело.

— Да, да, — кивал Якец задумчиво.

Заработок его привлекал, но удерживала мысль о Мицке. Как оставить ее одну с ребенком? Ведь она ни на шаг не может от него отойти!

Заметив его колебания, Балант усилил нажим.

— Я могу тебе заплатить немного вперед еще до отъезда. И дорога за наш счет. Да и на месте, как только захочешь, получишь аванс, пошлешь домой на расходы. Вернешься после Нового года, и в кармане у тебя будут позванивать гульдены.