Сунь Укун – царь обезьян

Окружные и уездные чины стали просить Танского монаха и его учеников погостить у них, устроили великолепное угощение из постных блюд, на которое пригласили также низших чинов из сел и деревень. Тут же было объявлено во всеуслышание всем военным и гражданским чинам, что с будущего года отменяется подать благовонным маслом, а также навечно освобождаются от обязательной поставки благовонного масла все крупные дворы в уезде. Кроме того, мясникам приказали разрубить носорогов, содрать с них кожу, промыть ее селитрой, обсушить и изготовить из нее латы и панцири, а мясо разделить поровну между всеми чиновными людьми. Целый месяц пробыли путники в монастыре Милосердия Будды – монахи ни за что не хотели их отпускать. Но всему приходит конец. И вот как-то раз Танский монах сказал Сунь Укуну:

– Возьми все оставшиеся у нас драгоценности и подари их монахам. Ни к кому больше в гости мы не пойдем. Придется хитростью выбраться из города еще до рассвета. Не то, предаваясь неумеренному веселью, мы прогневим Будду и на нашу голову свалятся еще какие-нибудь беды и несчастья.

Сунь Укун все сделал, как велел ему наставник, и на следующий день на рассвете паломники тихонько собрались и двинулись в путь.

Если вы хотите узнать, что еще произошло в пути с паломниками, прочтите следующую главу.

Глава девяносто третья,

из которой вы узнаете о том, как был устроен сад для сирот и одиноких, и о том, как царь – правитель страны Небесного бамбука встретился с женихом своей дочери

Итак, паломники продолжали свой путь. Они нигде не останавливались, – как говорится, ели под ветром и спали под дождем. Дорога была ровная, спокойная, но вот однажды они снова увидели впереди высокую неприступную гору, а через некоторое время в стороне от дороги заметили большой монастырь.

Над воротами была надпись: «Монастырь для сирот и одиноких, устланный золотом».

– Я читал в священных книгах о том, что Будда любит проводить время в саду для сирых, который находится близ города Шравасти, – промолвил Танский монах. – Там он гуляет под сенью священных деревьев. Говорят, будто сад этот купил у наследного сына правителя княжества Шравасти некий богатый купец, прозванный главным попечителем сирых и одиноких, и пригласил Будду читать и толковать священные книги в этом саду. Наследник не сразу продал свой сад. Он сказал: «Свой сад я продам лишь тому, кто сплошь выложит его слитками золота!» Купец услышал об этом, изготовил кирпичики из золота и выложил ими все дорожки сада. Вот я и думаю, не в честь ли этого события назван так монастырь и не в этом ли саду он построен?

Путники вошли на монастырский двор и были поражены царившей там сутолокой: одни бегали с коромыслами, другие тащили узлы на спине, кто вез тачку, кто чинно сидел в повозке. Некоторые спали прямо на земле или оживленно беседовали. Паломники обошли храм Хранителей Будды и увидели монаха, который степенно вышел к ним. Вот как он выглядел:

Ликом он схож
с луной, озаряющей небо;
Телом могуч,
как Бодхи – священное древо.
Посох в руке,
ряса пышно расшита;
Ноги легко
ступают по каменным плитам.

После взаимных приветствий монах спросил Сюаньцзана, откуда тот пожаловал. Сюаньцзан сказал, что идет из восточных земель на Запад за священными книгами, и попросил монаха пустить его с учениками на ночлег.

– У нас здесь постоянно останавливаются путники из разных мест, – ответил монах. – Мы радушно встречаем их, а уж тебе, благочинному наставнику из восточных земель, постараемся услужить всем, чем можем.

Танский наставник поблагодарил, позвал своих учеников, и они вместе пошли по благоухающей дымом благовоний галерее в келью настоятеля. Когда церемония взаимных поклонов была окончена, гости и хозяева расселись. Ученики Танского наставника почтительно сидели, опустив руки.

К этому времени весь монастырь уже узнал о прибытии праведных монахов из великого Танского государства, посланных за священными книгами. В келью настоятеля набились монахи без различия сана и звания, постоянные обитатели и временные постояльцы, благочестивые старцы и юные послушники, – всем было интересно поглядеть на прибывших.

Сразу же после чаепития накрыли стол. Пока Танский наставник читал молитву, Чжу Бацзе ерзал от нетерпения и сразу же, как только приступил к еде, проглотил в один присест все хлебцы, испеченные на пару, постные блюда и суп.

Между тем в келью настоятеля все прибывал и прибывал народ. Знающие и понятливые восхищались благовоспитанностью и благообразием Танского монаха, шутники и балагуры потешались над Чжу Бацзе, уплетавшим за обе щеки.

По окончании трапезы Танский монах прочел положенную молитву, поблагодарил за угощение, и все покинули свои места.