Сунь Укун – царь обезьян

Долго шли путники и вдруг увидели впереди неясные очертания городских стен. В это время из чащи деревьев вышел старик с бамбуковым посохом в руке, в легких одеждах, подвязанных тонким шнурком, и сандалиях, плетенных из пальмового лыка. Увидев его, Танский монах так перепугался, что чуть не свалился с коня, однако выступил вперед и произнес приветствие, положенное при встрече. Опершись на посох, старец ответил вежливым поклоном и спросил:

– Откуда ты, почтеннейший?

Танский монах сложил ладони и смиренно ответил:

– Я – бедный монах из восточных земель Танского государства, иду в храм Раскатов грома поклониться Будде и попросить у него священные книги. Ныне мы добрались до ваших благодатных мест и издали увидели очертания городских стен. Не скажешь ли нам, что это за город?

Старец выслушал Танского монаха и ответил:

– Досточтимый праведный наставник! Эта местность является одним из небольших владений, принадлежащих стране Небесного бамбука, и носит название «Яшмовые цветы». Правитель города приходится родней государю страны Небесного бамбука, и ему пожалован титул правителя Яшмовых цветов. Князь этот очень мудр, с особым почтением относится к монахам-праведникам и печется о простом народе. Если встретишься с ним, сам в этом убедишься.

Танский монах поблагодарил старца, а тот удалился в чащу леса и скрылся из виду. Тогда только наставник повернулся к своим ученикам и передал им все, что сказал старец. Те очень обрадовались и собрались было помочь наставнику влезть на коня, но он остановил их.

– Путь до города не очень далек, – сказал он, – я пойду пешком.

Все четверо отправились дальше, дошли до улицы на краю города и стали внимательно глядеть по сторонам. Почти все жители занимались торговлей; город был густо населен, и торговля шла бойко. Люди с любопытством глазели на пришельцев, то и дело слышались изумленные возгласы:

– Нам приходилось видеть добродетельных монахов, укротителей драконов и тигров, но монаха, который водил бы за собой ручную свинью и обезьяну, мы еще ни разу не встречали.

Чжу Бацзе не сдержался, обтер рыло и рявкнул:

– А приходилось вам когда-нибудь видеть монаха, укротившего царя всех свиней?

Своим видом он до того напугал зевак, что все они повалились на землю и стали расползаться в разные стороны.

– Чжу Бацзе! – смеясь, крикнул Сунь Укун. – Скорей прячь свое рыло, хватит дурачиться.

Чжу Бацзе тоже рассмеялся и спрятал рыло.

Путники прошли висячий мост и очутились на широкой улице с питейными и увеселительными заведениями, где было полным-полно народу.

Долго шли наши путники и наконец дошли до дворца, в котором жил сам правитель Яшмовых цветов. По обеим сторонам дворцовых ворот были расположены казенные здания: управление наместника, судебная палата, придворная кухня и постоялый двор.

– Братья, – промолвил Танский монах, – вот и управление. Я зайду предъявлю подорожную здешнему правителю, а вы пока идите на постоялый двор, узнайте, есть ли сено и фураж, купите немного да покормите коня.

Все служащие на постоялом дворе были настолько поражены безобразной наружностью приезжих, что даже не осмелились ни спросить их, кто они, ни прогнать вон, а позволили расположиться, как тем было удобно.

Когда Танский монах подошел ко дворцу, навстречу ему вышел сановник, распорядитель церемоний, и спросил:

– Откуда ты, почтеннейший?

– Я – монах из восточных земель Танского государства, иду в храм Раскатов грома поклониться Будде и попросить у него священные книги. Сюда же я пришел только затем, чтобы предъявить правителю подорожную и получить разрешение на дальнейший путь.

Сановник тотчас же отправился доложить о Танском монахе.

Правитель в самом деле оказался весьма просвещенным и гостеприимным. Он повелел немедленно провести Танского монаха в приемную залу и усадил его рядом с собой на почетное место, после чего Танский монах предъявил свою подорожную. Тот просмотрел ее, увидел множество печатей и подписей правителей разных стран и, достав свою драгоценную печать, тоже приложил ее к бумаге и расписался, затем аккуратно сложил бумагу и спросил:

– Почтенный наставник, не скажешь ли, как далек путь через разные страны от твоего великого Танского государства до этих мест?

– Я, бедный монах, не подсчитывал пройденного расстояния, – смущенно отвечал Сюаньцзан, – но, помнится, в прошлые годы, когда перед моим правителем явилась в подлинном образе богиня Гуаньинь, она оставила на память о себе хвалебный стих, в котором было сказано, что путь на Запад составляет сто восемь тысяч ли. За все время, пока я путешествую, вот уже четырнадцать раз сменялись летний зной и зимние стужи.

– Четырнадцать раз сменялись летний зной и зимние стужи, – произнес правитель, – значит прошло четырнадцать лет. Полагаю, в пути было много всяких препятствий.

– Всего и не расскажешь, – отвечал Танский монах. – Прежде чем достичь твоей благодатной земли, не знаю, право, сколько пришлось пережить мучений и страданий от разных зверей и дьяволов!

Правитель сразу же велел придворному сановнику, ведавшему кухней, заказать постную трапезу, чтобы накормить гостя.