Сумрак

Он смотрел на женщин, и я проследил за его взглядом. И Эмми, и Алекс выглядели такими красивыми, что я почувствовал, будто снова сижу в своей старой комнате в доме родителей, уютно устроившись в кровати, когда утренний свет нагревает простыни.

– Это, – ответил он.

Подбородок Алекс упирался в плечо Эмми, и она скользнула пальцами по обнаженной талии, лаская ее.

– Это? – усмехнулась Алекс.

Эйдин и Алекс уставились друг на друга не моргая. Пульс на моей шее учащался.

– Я просто наблюдал за ней через экран компьютера, – сказал он, как будто в трансе, – Ощущение было, словно моя кожа разрывалась, выпуская все то давление, которое привык чувствовать всю свою жизнь. – Его грудь поднималась и опускалась с каждой секундой все быстрее. – И я наконец мог дышать полной грудью, видеть все цвета и все такое. Мне стало жарко, и мир внезапно стал таким другим, потому что…

Он сглотнул, когда Алекс провела рукой по животу Эмми, мягко и нежно касаясь ее. Эм замерла, но через мгновение расслабилась, предлагая ей продолжить.

– Потому что ни одно лезвие не режет так глубоко, как красота, – прошептал он.

Порезы… Я взглянул на татуировку, сделанную мной на его плече. Следы когтей навсегда впились в его кожу.

– У нее были эти глаза. – Он уставился на Алекс, испуганную и доведенную до отчаяния. Словно воспоминания терзали. – Я поклялся, что смогу дотянуться до экрана и прикоснуться к ней, так же как она смотрела на меня и заставляла все остальное в мире исчезнуть. Мне было все равно, что я мог потерять и чем я рисковал, – сказал он ей, – я должен был заполучить ее.

Я пристально смотрел на Эмми, вспоминая, какой упрямицей ее считал. Прошлое обрело смысл, а я обижался на нее за это. Мы являлись частью разных миров, моим друзьям приходилось трудно с ней, я был общительным и любил находиться с людьми, а она предпочитала одиночество. Мы были такими разными.

Но те моменты, когда я держал ее на руках, подтвердили то, что я уже знал.

Это стоило бы того.

– Но когда наконец набрался храбрости, чтобы заявить права на нее, она научилась справляться без меня, – объяснил Эйдин. – Чертовски больно. Я рвал на себе волосы, сходил с ума, а она… она позволяла каждому получить кусочек того, что было моим. Я был воспоминанием. Не имел значения.

– И она стала шлюхой из-за этого, – сказала Алекс.

Он смотрел на Алекс, стягивающую лямку бюстгальтера Эмми, а Эмми не останавливала ее, пока ее живот поднимался и опускался.

Но Эйдин ответил:

– Нет. – Он смотрел на девушек, на то, как ремень Эмми оказался расстегнут, а руки Алекс скользили по ее телу. – Она ставит одну ногу перед другой, делает то, что должна, и живет честно. Не стыдится своего высоко поднятого подбородка. – Его голос стал сильнее. – Она преданная. Относится ко всем по-матерински, с теплыми объятиями и доброй улыбкой. Переживает все трудности и решает проблему, не зацикливаясь на потере.

Его глаза ожесточились, наполненные гордостью.

– Она долбаный викинг, – сказал он. – И никто другой мне не нужен.

Мое сердце упало на мгновение, когда я посмотрел на Эм, потому что все это было правдой. Все остальное не имело значения. Если что-то и уничтожит наши отношения, она все равно будет единственной. В тот момент мне было наплевать на ее ошибки, на то, прикасался ли к ней кто-нибудь, кроме меня, или то, что мы были друг для друга злейшими врагами.

Это была моя девочка, обезображенная шрамами с изодранной в клочья душой и все такое. Она была прекрасна.

Алекс встала и медленно попятилась, ее тело напряглось. Эйдин тоже приподнялся, его взгляд остановился на ней.

Поднеся наши связанные руки ко рту, он ослабил ремень зубами, Алекс так тяжело дышала, что я мог слышать ее дыхание, пока она продолжала отступать.

Ремень ослабился, и я потянул за него, наконец освободив левую руку. Мы оба стали развязывать себя.

Эйдин зарычал, не в силах освободиться, и Алекс ахнула, когда он вырвал крюк из стены и бросился на нее. Она поспешила в ванную, но он схватил ее под мышки и поднял, прижав к себе.

– Прикоснись ко мне. – Он почти задыхался.

Она не выдержала, закрыла глаза и всхлипнула.

– Не сейчас, – воскликнула она. – Не после всего. Как ты можешь делать это сейчас?

Он уткнулся губами в ее шею, прижимая ее голову к своему телу и крепко обнимая.

Я посмотрел на Эмми, ее глаза наполнились слезами. Она встала и попятилась от меня, я двинулся, глядя на ее обнаженные плечи и лямки бюстгальтера, лениво спадающие на ее руки.

Она побежала, но я поймал ее, и следующее, что помню, это как мы все оказались в душе, вокруг царил хаос из рук и ног. Я включил воду, облил ее и перекрыл ей выход, а после поцеловал. Скользнул языком между ее губами, лаская ее язык, в паху начало гореть, когда прижал ее к стене.

– Давай, Эмери, – сказал Эйдин рядом с нами. – Пусть он тебя везде трогает.

Я смотрел ей в глаза, развеселившись от мысли, что он думал, будто все еще имеет над ней власть.

– Пусть она попытается меня остановить, – бросил я вызов, а затем спросил ее: – Ты готова к этому?