Сумерки / Жизнь и смерть: Сумерки. Переосмысление

Долгое время мы сохраняли неподвижность – шевелились лишь ее губы, но пела она слишком тихо, и я ничего не слышал. Наверное, прошел час, а может, и больше. Мало-помалу напряжение, причин которого я никак не мог понять, рассеялось, улетучилось, и его место заняла почти сонная умиротворенность. Всякий раз, когда мне требовалось сменить позу, я придвигался к Эдит еще ближе.

Я наклонился над ней, вглядываясь в ее руку в попытках рассмотреть алмазные грани на гладкой коже. Потом, не задумываясь, провел пальцем по тыльной стороне ладони, вновь ощутив трепет от соприкосновения с атласной кожей, прохладной, как камень. В этот момент я почувствовал, что она смотрит на меня, и замер, не убирая палец.

Ее глаза были спокойными, она улыбалась.

– Тебе по-прежнему не страшно?

– Ничуть. Извини.

Она улыбнулась шире. Зубы сверкнули на солнце.

Я придвинулся еще ближе, протянул руку и попытался обвести контуры ее предплечья кончиками пальцев. И заметил, что мои пальцы дрожат. Она снова закрыла глаза.

– Не возражаешь? – спросил я.

– Нет. Ты и представить не можешь, что это за ощущения.

Я легко провел ладонью по ее тонкой руке, проследовал по рисунку голубоватых вен на сгибе локтя. Потом потянулся, чтобы перевернуть кисть. Догадавшись, чего я хочу, она сама повернула ее ладонью вверх так быстро, что я и глазом моргнуть не успел. Мои пальцы замерли.

– Извини, – пробормотала она и улыбнулась: обычно из нас двоих извинялся я. Ее веки снова опустились. – С тобой слишком легко быть самой собой.

Я поднял ее кисть и принялся поворачивать, глядя, как ладонь блестит и переливается на солнце. Потом поднес ближе к лицу, опять стараясь разглядеть алмазные грани.

– Расскажи, о чем ты думаешь, – шепнула она, снова глядя на меня непривычно светлыми глазами. Оттенка светлого меда. – До сих пор не могу привыкнуть, что я этого не знаю.

– Между прочим, остальные все время живут с тем же ощущением.

– Тяжело так жить, – заметила она с тоскливой ноткой в голосе. – Но ты так и не ответил.

– Хотел бы я знать, о чем думаешь ты, и…

– И?

– Хотел бы поверить, что ты не сон. Но я боюсь…

– Не хочу, чтобы ты боялся, – тихо прошептала она. Мы оба поняли, чего она не договорила: что мне незачем бояться, что бояться тут нечего.

– Я имел в виду не тот страх.

Она быстро села, опираясь на правую руку. Ее левую ладонь по-прежнему держал в руках я. Ангельское лицо оказалось в нескольких сантиметрах от моего. Я должен был отстраниться. Обязан вспомнить об осторожности.

Взгляд медовых глаз обжигал.

– Тогда чего же ты боишься? – прошептала она.

Ответить я не мог. Как когда-то однажды, я ощущал ее сладкое прохладное дыхание на своем лице. Не задумываясь, я машинально придвинулся ближе, вдыхая его.

И она отпрянула, вырвав руку из моих пальцев. К тому времени, как мое зрение сфокусировалось, она уже стояла в двадцати шагах от меня, на краю луга, в тени огромной ели. И смотрела на меня потемневшими глазами на непроницаемом лице.

Я буквально чувствовал, как потрясение отразилось на моем лице. В руках ощущалось жжение.

– Эдит, я… прошу прощения, – я говорил шепотом, зная, что она услышит.

– Дай мне время, – отозвалась она громче, с расчетом на мой менее чуткий слух.

Я застыл неподвижно.

Прошло десять бесконечно длинных секунд, и Эдит с несвойственной ей медлительностью вернулась. Она остановилась в нескольких шагах и грациозно опустилась на траву, скрестив ноги. Все это время она не сводила с меня глаз. Наконец она сделала два глубоких вдоха и виновато улыбнулась.

– Это я прошу прощения, – она помедлила. – Ты понял бы, что я имею в виду, если бы я сказала, что ничто человеческое мне не чуждо?

Я коротко кивнул, не сумев улыбнуться ее шутке. Постепенно я начинал понимать, что чуть было не произошло, и кровь забурлила от адреналина. Даже со своего места Эдит уловила этот запах. Ее улыбка стала насмешливой.

– Я же самый совершенный хищник на земле, так? Мой голос, мое лицо, даже мой запах – все во мне притягивает тебя. Как будто я без этого не обойдусь!

Она вдруг превратилась в размытую молнию. Я моргнул, и она исчезла, и сразу появилась под тем же деревом, как и прежде, обежав луг за полсекунды.

– Как будто ты мог бы убежать от меня, – горько усмехнулась она.

Подпрыгнув метров на пять, она ухватилась за ветку толщиной в полметра и без малейших усилий отломила ее от ствола. В тот же миг она снова очутилась на земле и взвесила свое гигантское узловатое копье на одной руке. И с ошеломляющей быстротой, действуя одной рукой, обрушила, как биту, на то же самое дерево, от которого только что отломила его.

С оглушительным треском дерево и ветка разломились пополам.

Еще до того, как я вздрогнул и попятился, а сломанное дерево коснулось земли, Эдит уже снова стояла передо мной на расстоянии двух шагов, неподвижная, как статуя.

– Как будто ты стал бы отбиваться, – тихо произнесла она.

За ее спиной эхом разнесся треск сломанного дерева.

Еще ни разу я не видел ее без маски цивилизованности. Никогда еще она не была настолько непохожей на человека… и более прекрасной. Я сидел на месте, как птица, загипнотизированная взглядом змеи.