Сумерки / Жизнь и смерть: Сумерки. Переосмысление

– А ты ей скоро наскучишь, как пить дать.

При этих словах мне не удалось сохранить безразличие, Джереми заметил перемену и самодовольно усмехнулся.

– Угу, – кивнул я. – Твоя правда.

В класс вошла мисс Варнер и принялась писать на доске уравнения.

– Но знаешь, что? – шепнул Джереми. – Уж лучше я буду встречаться с нормальной девчонкой.

Я уже завелся. Мне не понравилось, как вообще он отзывался об Эдит, а слово «нормальной» меня покоробило. Да, Эдит не назовешь нормальной, но не потому, что с ней что-то… не так. Она не просто ненормальная – она превосходит нормальный уровень по всем статьям. Эдит настолько выше всего, что считается нормальным, что они просто не могут существовать с ней в одной плоскости.

– И правильно, – резким шепотом отозвался я. – Знай свой шесток.

Джереми метнул на меня удивленный взгляд, но я смотрел на учительницу. Он продолжал пялиться на меня, пока мисс Варнер не заметила это и не вызвала его отвечать. Он судорожно принялся листать учебник, пытаясь понять, о чем его спрашивают.

На испанский Джереми ушел один, но мне было наплевать. Я по-прежнему злился. Только после урока, когда я начал запихивать учебники в рюкзак – пожалуй, чересчур торопливо, – он снова заговорил со мной:

– Ты сегодня за обедом сидишь не с нами?

Его лицо опять стало недоверчивым и настороженным. Он явно рассчитывал, что я захочу порисоваться и пренебрегу обществом Эдит, чтобы выглядеть круче в глазах парней. Ведь мы с ним дружили уже довольно давно. Парням вроде бы положено рассказывать друг другу такие вещи. Может, это и есть кодекс мужской солидарности, который я сам выдумал.

– Там видно будет, – откликнулся я. Ни к чему мне излишняя самоуверенность. Я уже усвоил, что Эдит имеет свойство внезапно исчезать, и боялся сглазить.

Он ушел, не дожидаясь меня, но на пороге класса вдруг споткнулся и замер.

– Ну ни хрена себе! – громко выпалил он, потом оглянулся на меня, тряхнул головой и вышел.

Я бросился к двери – посмотреть, что все это значит, но меня опередили. Один за другим мои одноклассники останавливались на пороге, оглядывались на меня и уходили. К тому времени, как я вышел из класса, я уже не знал, что и думать. По какой-то нелепой причине я ожидал, что увижу Тейлор в сверкающем бальном платье и диадеме.

Но за дверью класса, прислонившись к стене и сияя красотой, меня ждала Эдит. Ее распахнутые золотистые глаза насмешливо блестели, уголки губ дрожали, готовые растянуться в улыбке. Волосы по-прежнему были собраны на затылке, и мне страшно захотелось протянуть руку и распустить их.

– Привет, Бо.

– Привет.

Я чувствовал, что на нас смотрят, но мне было все равно.

– Есть хочешь? – спросила она.

– А как же.

На самом деле я понятия не имел, хочу я есть или нет.

Закинув на плечо сумку, Эдит направилась к кафетерию.

– Постой, дай я понесу, – вызвался я.

– По-твоему, мне тяжело?

– Ну, я просто…

– Хорошо. – Она сняла сумку с плеча и протянула ее мне, нарочно держа на мизинце.

– М-м… спасибо, – кивнул я, когда она уронила ремешок сумки мне на руку.

Надо было сразу догадаться, что сумка окажется вдвое тяжелее моего рюкзака. Я подхватил ее, не дав свалиться на дорожку, и с трудом взгромоздил на свободное плечо.

– Ты всегда берешь с собой в школу кирпичи?

Она рассмеялась.

– Арчи просил меня утром захватить кое-что для него.

– Арчи – твой любимый брат?

Она вскинула голову.

– Некрасиво выделять кого-то одного.

– Я единственный ребенок, – объяснил я. – Меня все любят.

– Оно и видно. Но почему ты так решил?

– Ты упоминаешь его чаще остальных.

Она задумалась, но промолчала.

В кафетерии я встал следом за ней в очередь. Не удержавшись, я краем глаза бросил взгляд в угол зала. Вся семья Эдит была уже на месте. Нас с Эдит они не замечали, или им было все равно. Мне вспомнился вывод, сделанный Джереми – что мы с Эдит встречаемся втайне от ее родных. Но на самом деле она, похоже, ничего не скрывала от остальных, и я невольно задумался, как они относятся ко мне.

И как мне относиться к ним.

В этот момент Арчи поднял голову и улыбнулся мне. Я машинально улыбнулся в ответ, потом повернул голову, думая, что, возможно, его улыбка предназначалась Эдит. Она видела Арчи, но вид у нее был недовольный. Казалось, между ними происходит какой-то безмолвный диалог. Сначала Арчи улыбнулся, показывая белоснежные сверкающие зубы. Эдит с вызывающим видом вскинула брови, ее верхняя губа слегка приподнялась. Арчи закатил глаза и поднял руки жестом «сдаюсь!». Тогда Эдит повернулась к нему спиной, встала в очередь, схватила поднос и принялась нагружать его едой.

– Мы все очень близки, но с Арчи у меня особые отношения, – наконец ответила она на мой вопрос, понизив голос. Мне пришлось нагнуть голову, чтобы расслышать ее. – Хотя иногда он бывает несносным.

Я оглянулся на Арчи, который теперь смеялся. Он уже не смотрел на нас, но мне показалось, что смех предназначался Эдит.

– Итого двадцать четыре тридцать три, – услышал я голос кассира.

– Что? – я посмотрел на поднос.

Эдит уже расплачивалась, а затем понесла поднос к столу, за которым мы сидели на прошлой неделе.