Сумерки вампиров. Мифы и правда о вампиризме

Злобный демон не спешил исполнить желания лиц, мнивших себя повелителями темной силы, и требовал исполнения все новых и новых кровавых ритуалов. Колдовство и убийства превратились в каждодневную, почти рутинную часть жизни замка — все новые и новые подростки ступали на испещренный пентаграммами и тайными знаками пол большой залы, где маршал Франции собственной рукой вскрывал вены несчастных, а потом расчленял тела. Кровь, вырвавшись на свободу, хлестала фонтаном и дурманила его разум, как колдовское зелье. Барон погружал руку в кровавые раны, проводил окровавленной ладонью по лицу, и безумие сверкало в его глазах, пугая даже видавшего виды некроманта. Жиль де Рэ забывал обо всем на свете — даже о колдовских ритуалах — и торопился удовлетворить свое извращенное сладострастие, пока тела еще не остыли.

Свидетель обвинения: Этьен Каррийо, по прозванию Пату, слуга барона де Рэ, показал, что «…означенный Жиль де Рэ удовлетворял похоть прежде причинения своим жертвам телесных повреждений, однако это бывало редко. Как правило, допрежь всего наносил им раны, в основном в горло, дабы вызвать истечение крови… и получал большое наслаждение от убийства, пыток или созерцания мучений и смерти своих жертв, как мужского, так и женского пола, особливо от лицезрения их крови, нежели от удовлетворения с ними похоти…»[59].

Все новые и новые подростки — нищие, церковные певчие, претенденты на должности пажей и кухонной прислуги вступали за тяжелые ворота, чтобы исчезнуть навсегда. Если принять на веру показания свидетелей и соучастников на процессе барона, судьба готовила им жестокое испытание, которое не исчерпывалось одной лишь смертью. Жертвы то ли сатанинских ритуалов, то ли изощренной, противоестественной похоти барона, истерзанные и обескровленные, оказывались в гигантском камине. Случалось, что черный дым клубился над каминной трубой целыми сутками — их источали объятые пламенем тела бесчисленных жертв кровавых мистерий. Запах горелой человечины манил к замкам барона де Рэ стаи оголодавших волков, его верные охотничьи псы отвечали на вой диких сородичей протяжным лаем. Над толстыми крепостными стенами вились стаи воронов-падальщиков, в дождливые дни воды окрестных ручьев чернели от хлопьев жирного пепла. Но кровавая вакханалия не приносила барону ни утешения, ни богатства, которых он вожделел, — его имения таяли, а конец близился с каждым часом.

Летом 1440 года епископ Нантский Жан де Малеструа в проповеди известил прихожан, что Церковь знает о гнусных преступлениях «маршала Жиля против малолетних детей и подростков обоего пола», и просил лиц, имеющих сведения о таких преступлениях, сделать официальные заявления. Одно официальное свидетельство у святого отца уже имелось — супруги Эйсе заявили об исчезновении своего 10-летнего сына в замке Машекуль, принадлежавшем Жилю де Рэ, во время пребывания там маршала. За несколько дней после проповеди секретарь епископа располагал уже восемью письменными свидетельствами о случаях исчезновения подростков в поместьях маршала.

Представители инквизиции провели собственное тайное расследование, результаты которого суммировали в 47 пунктах претензий к Жилю де Рэ со стороны Церкви. Среди обвинений фигурировали человеческое жертвоприношение домашнему демону, хранение и чтение запрещенных книг по магии, колдовство, убийство невинных мальчиков и девочек, расчленение и сжигание их тел, а также выбрасывание их тел в ров (то есть непредание земле по христианскому обычаю), сексуальные извращения, оскорбление действием служителей католической Церкви и многое другое.

Копии «47 пунктов» были вручены герцогу Бретонскому и направлены генеральному инквизитору Франции Гийому Меричи; началось официальное расследование, в ходе которого были задержаны наиболее преданные слуги маршала Жиля, в том числе некромант Франческо Прелатти. Все они дали признательные показания, хотя некоторых пришлось подвергнуть пытке.