Сумерки эльфов

Кто сможет опознать бесформенный труп в лохмотьях, с изуродованным лицом, отрезанным носом? Столько людей расстаются с жизнью по ночам в Каб-Баге. Одним больше, одним меньше… Блейд достал короткий меч и полоснул лезвием по лицу жертвы.

— Прости, Тан, — прошептал он.

Он продолжал кромсать лицо убитого, и в этот момент у него над головой с резким криком пролетел сокол.

— Пошел к дьяволу!

Словно подчиняясь приказу, сокол взмыл вверх и растаял в ночи. Он поднялся к самой вершине кратера, в котором был выстроен Каб-Баг, так что огни города остались далеко внизу, почти неразличимые. Сокол промчался сквозь нависшие ледяные облака, потом сложил крылья и камнем ринулся вниз. В нескольких метрах от земли он снова расправил крылья и принялся кружить в воздухе, потом устремился к зарослям можжевельника.

Тилль спал под кустом рядом со своей собакой, завернувшись в муаровый плащ, такой же черный сейчас, как ночная тьма. Когда сокол опустился на ветку рядом со следопытом, тот открыл глаза. Потом зевнул, потянулся и сел. Отщипнул от ветки и подбросил в воздух несколько черных ягод можжевельника, которые сокол поймал на лету. Потом вытянул губы и издал тонкий переливчатый свист.

— Я видел его, — отвечал сокол. — Он снова убил.

Над Лотом занимался день. Лучи зимнего солнца были слабыми и бледными, но, по крайней мере, не шел дождь. Сенешаль Горлуа в хорошем настроении расхаживал по крепостной стене, приветствовал ночных стражников, сдающих посты, иногда наклонялся к бойницам, чтобы посмотреть на военные учения, проходившие внизу, возле крепостного рва. Каждое утро мастера по разным видам оружия с тяжелыми свинцовыми жезлами в руках обучали военному искусству молодых людей со всего королевства.

Здесь были лучники, вооруженные луками пяти футов высотой,- малолетние новички, чей рост иногда не превышал размера этих луков, поднимали их с трудом. Такие упражнения не имели ничего общего с развлечением. Стрелы, выпущенные из луков, могли пролететь расстояние до пяти туазов и пробить доспехи. Лучшие лучники получали на королевской службе хорошие деньги за свое нелегкое мастерство — до тех пор пока у них не слабели руки.

Чуть дальше упражнялись копейщики: уперев одно колено в землю, они раз за разом бросали копья, которые вонзались в землю в несколько рядов, образуя сверкающий стальной частокол; этим оружием можно было пробить броню тяжеловооруженного рыцаря. За ними многочисленные пехотинцы в кожаных нагрудных латах, поверх которых были надеты бело-голубые туники королевского войска, упражнялись в обращении с боевыми топорами, дубинами или короткими мечами. Поодаль от простолюдинов, на небольшом огороженном поле с тремя зрительскими трибунами, упражнялись рыцари-конники. На одной из трибун, под красным балдахином, были отведены места для короля и его свиты.

Целая армия, готовящаяся к войне…

Король Пеллегун тоже был там, облаченный в медные доспехи,- бился с каким-то рыцарем, которого Горлуа не мог узнать на таком расстоянии. Сенешаль быстро спустился с крепостной стены и направился к ним.

Когда он вошел на арену, король уже оставил боевые упражнения и сейчас утолял жажду, прислонившись спиной к деревянной ограде. На арене тем временем расставляли манекены для отработки копейных ударов. Горлуа улыбнулся при виде огромного чучела в гоблинском вооружении — скорее всего, трофеи прежних войн… Рыцарь уже садился на коня, горя желанием показать королю свое искусство. Двое слуг насаживали манекен на шест, врытый в землю посреди арены, и проверяли, хорошо ли он вращается вокруг своей оси. В правой руке «гоблина» был боевой цеп — простой стальной шар, висевший на цепи, но достаточно тяжелый, чтобы уложить наповал любого.

Горлуа приблизился к королю и приветствовал его наклоном головы.

— Подожди, — сказал Пеллегун.

Он сделал знак рыцарю. Тот пришпорил коня, выхватил меч и помчался к манекену, целясь в середину щита. Но удар оказался неудачным, «гоблин» резко повернулся на шесте и обрушил на рыцаря удар стального цепа, отчего тот, закричав от боли, свалился на землю.

Пеллегун расхохотался.

— Проклятье!.. Не хочешь показать ему, Горлуа, как это делается?

— В другой раз, — ответил сенешаль. — Мне нужно поговорить с вами.

Король поставил кубок на ограду и вместе со своим старым приятелем отправился под навес. Они сели в первом ряду трибун, искоса наблюдая за второй попыткой рыцаря. Каждый имел право на пять попыток, отчего манекены иногда называли «пятерками».

— Что случилось? — спросил Пеллегун.

— Сегодня утром паж привез тело Родерика.

Пеллегун резко повернулся к сенешалю.

— Родерик мертв? Уже?

Горлуа утвердительно прикрыл свой единственный глаз.

— А что Утер?

— Он просил передать, что отправляется дальше, в Каб-Баг.

— Понятно… Кто убил Родерика?

Горлуа не отвечал. Рыцарь на сей раз нанес точный удар, и манекен с адским грохотом свалился с шеста.

— Теперь не так уж плохо, — пробормотал Горлуа, машинально поглаживая шрам, пересекавший его лицо. — Вам бы стоило посмотреть.

— Кто убил Родерика, Горлуа? — повторил король. — Твой человек?