Сумерки эльфов

Маольт жила в башне – одном из немногих каменных строений в Скатхе, вдвое выше убогих деревянных развалюх. Однако дышать здесь было так же трудно, как и во всём квартале. Старуха, должно быть, постоянно мёрзла, поэтому вокруг неё стояло несколько жаровен, на которых она жгла благовония. Жара и удушливые ароматы были такими сильными, что на стенах выступала влага, а тяжёлые бархатные портьеры покрылись пятнами плесени.

Утёр выпрямился и почтительно отступил на шаг. Он чувствовал, как под проклятыми тяжёлыми доспехами по его спине струится пот.

– Благодарю вас за то, что согласились нас принять, мадам.

– Мадам? – насмешливо переспросила Маольт и рассмеялась хриплым задыхающимся смехом. Сколько ей может быть лет? Полнота её молодила, разглаживая морщины, но все равно она казалась ужасно старой!

– Я никакая не мадам, мой милый, – сказала она, махая своей толстой, унизанной кольцами рукой, как бы отгоняя эту нелепую мысль.

Утёр бросил взгляд на Фрейра. Гигант высился в свете жаровен с невозмутимостью статуи, огромный и уверенный. Потом взглянул на остальных собравшихся. Здесь было ещё с десяток мужчин и женщин и небольшая группка полуголых детей, сидевших у подножия высокого кресла Маольт, похожего на трон, – хилых, с опущенными глазами, безразличных ко всему, покорных. Её рабов.

– Фрейр мне сказал, чего ты хочешь, и я решила тебе помочь, – продолжала она. – Да, да…

Она снова сделала отталкивающий жест рукой.

– Никогда не любила эльфов, ничего в них хорошего нет… Слишком тощие. И потом, – она вздрогнула, – я их боюсь…

Перед глазами Утера на мгновение возник образ королевы Ллиэн.

– Гаэль в самом деле заходил ко мне, – продолжала Маольт. – Впрочем, не в первый раз…

– Он хотел вам что-то продать? – спросил Утёр.

– Ну разумеется! Все приходят ко мне затем, чтобы что-нибудь продать… Или купить. Все одно… Золото, украшения, безделушки – меня уже тошнит от всего этого. Ну-ка, посмотрим! Выберем что-нибудь покрасивее и позатейливее! Что они там себе воображают, эти молодчики? Я всякого добра повидала… И каждый раз платишь свою цену – то обычную, то двойную, а иногда вдруг попадётся какая-нибудь редкая штучка – и уже собственную шкуру за неё готова отдать! Ну что тут поделаешь?

Маольт слегка повернулась в своём кресле и вытянула руку назад. Молодой человек, обнажённый до пояса, с холщовой перевязью вокруг талии, тут же подставил ей под руку поднос с конфетами, угодливо улыбаясь. Старуха сгребла целую горсть, и, высыпав их в подол шёлкового платья, принялась выбирать, которую съесть первой. Наконец выбрала позолоченную, отправила её в рот и с блаженным видом принялась жевать.

– Ну так и что поделаешь? – повторила она.

Утёр, немного растерянный, машинально кивнул.

Кровь стучала у него в висках, он задыхался от благовоний и от этого потерял нить разговора.

– Кольчуга, – произнесла Маольт.

– Что?

– Не простая, – продолжала она. – Серебряная.

Работа гномов Чёрной Горы. Ты когда-нибудь такую видел, мой красавчик?

Утёр покачал головой.

– Подожди. Сейчас увидишь…

Она повернулась в другую сторону и щёлкнула пальцами. Человек, одетый в серое, с тёмными сверкающими глазами, приблизился к Утеру со свёртком красного шелка. Потом осторожно развернул свёрток, словно отгибая лепестки редкого цветка, и из середины блеснуло что-то, похожее на сверкающую ткань. Утёр коснулся её кончиками пальцев. Тонкое серебряное плетение, казалось, весило не больше обычного куска ткани, но было прочным как сталь.

– Такое не каждый день попадается, – сказала Маольт с видом гурмана, пробующего лакомое блюдо. – Даже мне… Хотя я-то уж чего только не видела! Все, все, все… Конечно, я согласилась!

Утёр снова пристально взглянул на старуху. У него болела голова, глаза словно раскалились в глазницах, лицо горело, и ему казалось, что его доспехи сейчас расплавятся. Маольт продолжала тараторить, и её речь постепенно переходила от жеманных оборотов – карикатурного подражания «благородной» манере разговора – к неразборчивому бормотанию. Казалось, она опьянена своими собственными воспоминаниями.

Утёр понял, что она впала в безумие, – причём, без сомнения, уже давно. Жалкая властительница, заключённая в своей собственной раскалённой башне, сидящая на грудах золота в окружении рабов, фаворитов, конфет и благовоний. Какая смертельная скука!

– Значит, вы купили у Гаэля серебряную кольчугу? – перебил он.

– Не-е-ет… Проклятый ублюдок слишком дорого запросил! Он оставил мне лишь этот жалкий кусок, чтобы я лопнула от зависти! Но теперь всё будет хорошо, правда, миленький?

– Да… То есть нет… Я не понимаю, о чём вы?

Старуха снова рассмеялась хриплым, свистящим смехом.

– Потому что ты купишь её для меня!