Сумерки джедаев

В результате всего этого металлический паршивец был наделен свободной волей – в беспрецедентной степени. И на поиски сына своего друга и напарника его гнала не программа, заложенная Лорном, а собственное желание. Он прочесывал мерзкие улицы нижних уровней Корусканта, потому что сам хотел найти Джакса Павана.

И Ден не мог не спрашивать себя: а проявил бы И–5 такую же дружбу и преданность к нему самому, случись такая необходимость?

Он осознал, что дроид что–то говорит ему.

– Прости, что?

– Я сказал: что, если на меня нацепят ограничитель?

– Ну…

– Не подумал об этом, да? – Ден не ответил, и дроид продолжал: – К счастью, одна из первых мер Лорна после того, как он спас меня из смертоносной детской, состояла в том, чтобы установить мне нелегальный софт, деактивирующий ограничители и прочие внешние ингибиторные устройства.

– Я это знал, – поспешно сказал Ден.

Дроид недоверчиво покосился на него, но тут они свернули за угол и оказались лицом к лицу с очень большим и устрашающим дроидом. Модель была Дену незнакома, но сразу было заметно, что создавали дроида не для бухгалтерского учета. Он выглядел тем, чем был: машиной–убийцей.

– Чем я могу вам помочь, друг? – осведомился у Дена электронный голос. Тон был учтивый, даже участливый, но это не внушило Дену никаких иллюзий: он знал, что при малейшем намеке на угрозу дроид поджарит его. Тот факт, что перед ним невооруженный салластанин, заведомо не опаснее иридонского тявка с брюшком, набитым корнем блисс, значения не имел: неудачная реплика наверняка закончилась бы для Дена путешествием на родной Салласт в мешке для трупов.

Дроид ждал ответа. И–5 он игнорировал, что было неудивительно: обычный протокольный дроид угрозы не представлял.

– У меня есть нечто любопытное, и я подумал, что великого Рокко это может позабавить, – сказал Ден, жестом указав на И–5. – Вы видели когда–нибудь, чтобы протокольный дроид играл в сабакк?

Дроид–охранник перевел свои фоторецепторы на И–5. Теперь из вокабулятора зазвучал голос Рокко. Хоть Дену и не случалось раньше слышать речь этого хатта, ему было отлично знакомо горловое произношение на общегале, характерное для этого вида.

– Представь себе, видел, – скучающим тоном отвечал гангстер.

– А такого, чтобы выигрывал девять игр из десяти? – спросил Ден.

Наступило молчание. Хотя дроид–охранник не шевелился, репортер знал, что Рокко в своем святая святых чуть не подскочил от удивления.

– Нет, – медленно проскрежетал голос. – Такого я пока не видел.

***

Ник Росту знал, что такое тьма.

В конце концов, он бился вместе с мастером–джедаем Мейсом Винду против Кара Вэстора во влажных джунглях Харуун–Кэла. Против Кара Вэстора, главы восстания против балаваев. Кара Вэстора со смертоносными виброщитами на предплечьях и почти сверхъестественной мощью, владеющего Силой лучше любого из корунов, лучше всех в галактике – возможно, кроме джедаев. Кара Вэстора, так пропитанного темной стороной, что Ник, который был всего в нескольких метрах от него в том последнем бою и видел его так же ясно, как Мейса или Иолу – стража, который рассек его от грудины до пупка, – все же не мог отчетливо представить себе лицо вождя повстанцев. Словно бы командир повстанцев был окутан тьмой, а темная сторона Силы излучала странный антисвет. Кар Вэстор был квинтэссенцией, олицетворением первобытной мощи, звериной дикости и кровожадности, воплотившихся в теле из плоти и крови. Ник никогда не видел никого и ничего, сравнимого с ним.

До сих пор.

До того, как он, безоружный, оказался лицом к лицу с Дартом Вейдером.

«Можно подумать, оружие бы что–то изменило», – фыркнул он про себя. Он мог бы нацепить на себя ракетные наручи, потайной самострел, пару тяжелых бластеров ДЛ–44 и дезинтегратор, а мог бы с тем же успехом вооружиться заостренной палкой.

Вэстора переполняли животное бешенство и ярость, рвущиеся наружу. В нем пульсировала мощь темной стороны. Его руки, ноги, торс и плечи покрывали бугристые мускулы. Казалось, он мог бы поднять беременную самку траводава над головой. Одной левой.

Вейдер был так же высок ростом, как Вэстор, но весу в нем было, пожалуй, килограммов на двадцать меньше. Он не выглядел таким силачом, под черными доспехами не было заметно мускулатуры. Это не имело значения. Ник ни секунды не сомневался, что, случись Кару Вэстору встретиться в бою с Дартом Вейдером, у свирепого врага балаваев не было бы ни единого шанса.

В Вейдере чувствовалась могучая Сила – даже слабые способности Ника позволяли это ощутить. Сила в нем была безмерно мощнее, чем в Каре Вэсторе. В Вэсторе она пульсировала волнами ярости, полыхала, как открытая печь. В Вейдере Сила была… собранной. Сдержанной.

Выжидающей.