Суматоха под диваном

Мартин скользнул взглядом по волосам Цветковой и спросил:

– Интересно, менты уже нашли, у кого украли бриллианты?

– Мне это совсем неинтересно. Я хочу, чтобы их быстрее сняли с моей головы и чтобы я забыла всё это как страшный сон. И, самое главное, чтобы поправились Виталий и Ричард, – вздохнула Яна.

– Ты не находишь ничего странного? – чуть наклонился к ней Мартин.

– То, что мой первый муж мертв, а мой третий и он же четвертый муж в тяжелом состоянии? Конечно, я думала об этом. Но пришла к выводу, что это просто жуткое совпадение. Юру убили, Ричард сам попал в аварию. Да и Виталий Николаевич никогда моим мужем не был.

– Но собирался им стать. Я до сих пор в страшных снах вспоминаю вашу помолвку, – в глазах Мартина промелькнул какой-то огонек.

Яна прикусила нижнюю губу.

– Согласна. Было дело. Неприятно это, когда с дорогими тебе людьми происходят несчастья. Ты, кстати, тоже поберегись, в свое время и ты сделал мне предложение.

– Считаешь, что спасла меня, отказавшись от замужества со мной? – засмеялся Мартин. – Если это правда, что с твоими мужчинами случается что-то плохое, лучше бы начали с меня.

– Зачем ты так говоришь? – искренне испугалась Яна. Она смотрела на Мартина глазами, полными слез. – Пусть с тобой ничего не случится.

– Тише-тише, что ты? Ничего со мной не случится! Яна, перестань, – он так посмотрел на нее, что слёзы у Яны мгновенно высыхли.

«Сапсан» быстро домчал их до Санкт-Петербурга. Из выхода с вокзала их ожидало такси.

– А ведь это был мой любимый город, – вздохнула Яна, прильнув к окошку, за которым бежал людный Невский проспект.

– Что изменилось? – не понял Мартин.

– То, что меня впервые привезли сюда насильно, – ответила Яна, – а это сразу же вызывает негативную реакцию.

– Предлагаю немедленно поехать к Ольшанскому. Пора, моя дорогая, тебе освободиться от опасного груза.

– Я не против. Для того и приехала.

Мартин взял ее руку и нежно пожал. Яна улыбнулась.

Петр Иванович Ольшанский принял их в своем кабинете. Он пригласил их сразу, как только Мартин сообщил, что они уже в Питере.

– Вы прямо с вокзала? Устали, наверное? Чай? Кофе? – суетился он.

Яна смотрела на него с явной враждебностью.

– Сердишься на меня? – виновато прищурился Петр Иванович.

– Заметно? Очень надеюсь, что заметно! – ответила Цветкова.

– Яна! Я тебя покрывал и даже сейчас покрываю, как могу! Надо мной же куча начальников! С меня голову чуть не сняли, как я вообще допустил, что ты с таким богатством в волосах находишься неизвестно где и не можешь явиться в течение десяти минут. Это очень хорошо, что Мартин понял всю серьезность ситуации, и вы быстро вернулись. Я уже сообщил, что ты на месте, иначе мне бы головы не сносить.

Вместе с ним в кабинете находился парень со стильной стрижкой, которого Петр представил как Арсения.

– Арсений поможет в нашей парикмахерской проблеме.

Яна молча села на стул и мастер приблизился к ней. Он взял прядь ее волос, руки его чуть подрагивали – Арсений волновался. Чувствовалось, что раньше ему не приходилось работать в присутствии следователя. Он путался в волосах Яны, постоянно их дергал, поливал чем-то очень неприятным ей голову и снова тянул, тянул…

– Надеюсь, вы не подменили бриллианты? – пошутил Петр Иванович, решив разрядить обстановку.

– Смешно, – мрачно ответил Мартин, переживающий за Яну.

Та продолжала мужественно терпеть, а когда парень произнес: «Всё», – Яна даже постаралась не обратить внимания на то, как много ее прекрасных волос валялось на полу.

– Все волосы выдрали? Теперь буду ходить с ободранным хвостиком, как крыса, – съязвила она. – Боже, как мне не везёт…

– Уволь, на крысу ты совсем не похожа, – успокоил Ольшанский.

– Да?! – Яна выхватила из сумочки карманное зеркальце и попыталась оценить ущерб. – Мать моя в ботах! Да я почти лысая, как коленка!

– Не утрируй, – сказал Мартин. – Волосы – это не руки-ноги, отрастут. Будут еще гуще.

– С чего бы им быть гуще? – чуть не плакала Яна. – Повыдёргивал с корнями! – бросила она яростный взгляд на Арсения.

Тот потупился:

– Это вы зря.

Яна вскочила.

– Я могу быть свободна?

– До улаживания всех формальностей прошу наш замечательный город не покидать, – ответил Ольшанский.

– Это каких формальностей? – вскинула брови Яна. – Может, мне еще хотят состричь ногти или удалить почку? Или думаете, что я несколько камней проглотила?

Ольшанский вздохнул.

– Мысль неплохая. Только, думаю, глотать камни – дело лишнее. Не надо так сердиться. Протокол есть протокол, его никто не отменял. Никто тебя не подозревает, но в этом деле пока много неясного. Придется задержаться, Янка, ничего не поделаешь. Будем надеяться, что ненадолго.

– У меня муж в реанимации! А другого мужа убили и еще не похоронили! А я должна здесь быть только ради формальностей?! – Яна нервно меряла шагами кабинет.

Петр Иванович устало вздохнул.

– Какие мужья в реанимации, Яна? Мартин, о чем она говорит? Насколько я знаю, здесь жениха, то есть мужа московского чуть не завалили, извините, не убили. Коллега наш.