Суматоха под диваном

– Мы прилетели первым же рейсом. Мартин снова взял мотоцикл в прокат. Он так гнал… Я еле руки смог разжать, чтобы отцепиться от него, – вставил свое слово Витольд Леонидович и добавил: – Несколько раз меня выворачивало.

– Шлем придется выкинуть, а тебя наказать, – посмотрел на Яну Мартин. – Я же просил никуда больше не деваться.

– Я написала, что еду в Москву.

– На деревню дедушке, – передразнил ее Мартин. – Хорошо, что есть Ася, которая тоже в Москве, и она мне ответила.

Доктор нервно передернул плечами.

– Вы… жены, можете навестить своего мужа, но ненадолго. А вас разместить в отделение? – посмотрел на мужчин хирург.

– Зачем? – не понял Мартин.

– Так вам явно медицинская помощь нужна, – предположил врач.

– С нами всё хорошо, – сказал Мартин и покачнулся.

– Это мои друзья – Мартин, Витольд Леонидович, это Людмила, нынешняя жена моего бывшего мужа Ричарда, – представила всех Яна. – А вон там кулер, идите попейте водички!

Доктор ретировался. Ему было недосуг разбираться в этом хитросплетении отношений.

– Как он? – спросил Мартин.

– Неизвестно, – ответила Яна и снова расплакалась.

Мартин прижал ее к себе и обнял.

– Успокойся.

Яна вытерла лицо и повернулась к Люде:

– Вова знает?

– Нет, дети не знают.

– Не надо пока. Пойдет на поправку, тогда скажем, – решила Яна. – Ты иди первая к Ричарду, а я подожду тут… – Она опустилась на кушетку. – Сутки… врач сказал, что ждать сутки. Если опасность минует, я сразу же поеду снимать эти чертовы камни. Скажи Ольшанскому, чтобы подождал сутки, и я вернусь, – попросила Яна Мартина.

– Я позвоню ему прямо сейчас, – пообещал Мартин и отошел в сторонку.

В это время из палаты медсестра вывела плачущую Люду.

– Кто еще хотел повидать пациента? – спросила она. – Только очень быстро.

Яна двинулась в палату, словно сомнамбула, Витольд Леонидович пошел за ней. То ли он боялся остаться один из-за повышенной тревожности, то ли ему просто тупо надо было за кого-нибудь держаться. Яна увидела бледное лицо Ричарда и его голый торс со слегка смуглой кожей, заклеенный в разных местах пластырем с какими-то трубками. К нему были подключены приборы, они пикали и светились экранами.

Яна замерла, было понятно, что человек без сознания. Витольд Леонидович оторвался от Яны и склонился над Ричардом. Он его осмотрел и ощупал, чем вызвал недовольство медсестры.

– Всё! Выходим! – приказала она.

– Яна, он живой, – успокоил Яну патологоанатом.

– Витольд Леонидович, ты приди в себя! Конечно живой! Он же не в морге лежит, типун мне на язык, а в реанимации!

– Я не так выразился, не надо ждать сутки, он обязательно придет в себя. Поверь моему опыту.

– Я очень хочу в это верить.

К ним подошел весьма встревоженный и сосредоточенный Мартин.

– Янка, если мы прямо сейчас не вернемся в Питер, тебя объявят в розыск, и даже мои связи не помогут. Пойми, Ольшанский тоже не сам всё решает. Поэтому поехали. Я не шучу.

– Поехали, – смирилась Яна. – Витольд Леонидович?

– Я пас! Эти ваши гонки! Чуть богу душу не отдал! На мне бриллиантов нет, я отдохну и приеду завтра или послезавтра и уж, явно, с комфортом, – сразу же замахал руками Витольд Леонидович. – А еще надо зайти в гости к моему другу Олегу Адольфовичу.

Мартин потащил Яну на вокзал, и они взяли билеты на первый же «Сапсан» в Санкт-Петербург. Яна вздохнула – ей было приятно находиться рядом с Мартином, она отметила, как все окружающие женщины, от пассажирок до обслуживающего персонала, бросают на него заинтересованные взгляды. Сердце у Яны пело от счастья: Мартин рядом и сразу весь мир прекрасен!

Они сидели в вагоне премиум-класса у окошка друг против друга. «Все-таки нельзя, чтобы при рождении одному человеку давалось столько обаяния, сексуальности. Это вредит жизни», – подумала Яна.

– Почему? – спросил Мартин.

– Я что, это вслух сказала?

– Я услышал.

– Согласен?

– Это как посмотреть. А вообще, что конкретно ты имеешь в виду?

– Тебе льстит женское внимание? – в лоб спросила Яна. – Ты же неглупый. Только не говори, что не понимаешь, о чем я спрашиваю.

– Не буду. Льстит до определенного возраста. Потом привыкаешь и на любые пристойные и непристойные предложения ты уже умеешь ответить. Плохо, что в нашей стране так много одиноких женщин. Но я точно эту проблему один решать не собираюсь, – усмехнулся Мартин и уже серьезно посмотрел на Яну: – А вообще, когда ты влюбляешься и мечтаешь, думаешь и хочешь только предмет своего обожания, одну женщину, всё остальное вообще не имеет никакого значения, даже раздражает. Потому что все, кто предлагают тебе что-то извне, не учитывают, чего же хочешь именно ты. А любой человек имеет право на свой выбор и свои желания. Ты не согласна?

– Согласна, – поспешно кивнула Яна. – Просто у женщин с возрастом это нивелируется, всё меньше и меньше поклонников, а вот к красивым, мужественным мужчинам внимание не угасает.

– Тебе ли жаловаться, ты у нас всегда в центре внимания, – усмехнулся Мартин. – Или ты чем-то недовольна? Кофе?

– Спасибо, буду.

– Девушка, два кофе, пожалуйста, – попросил он проводницу, которая как раз проезжала мимо с тележкой с закусками и напитками.