Сумасшедшая одержимость

– Платье тяжелое, – пожаловалась я.

– А, так дело в платье?

Это заставило меня улыбнуться.

– Вы грубиян.

– А ты еще маленькая, – сказал он мне.

– Не чувствую себя маленькой.

– Зато выглядишь так.

– Напомните, как вас зовут? – спросила я.

– Я не говорил, как меня зовут.

Мне внезапно стало интересно, как он выглядит вблизи, и я открыла глаза, но все завертелось так быстро, что меня замутило. Так что я снова закрыла их и позволила незнакомцу нести меня по коридору.

– Надеюсь, вы не несете меня куда-нибудь, чтобы надругаться, – пробормотала я ему в грудь. – Я девственница, чтоб вы знали. Так что будет не особо весело.

– Ну в этом я не уверен, – протянул он.

Когда меня положили на кровать, я свернулась в клубок, быстро засыпая.

Мой голос перешел на шепот.

– Я заставлю его полюбить меня, вот увидите.

Незнакомец провел пальцем по моей щеке.

– Если кто-то на такое и способен, то это точно будешь ты… – его голос был грубым и тихим. – Moya zvezdochka.

А потом все погрузилось в темноту.

Глава двадцать вторая

Джианна

Магазинная тележка тихо скрипела, пока я шла вдоль стеллажей с хлопьями. Я отрешенно скинула с полки две пачки шоколадных шариков точно в корзину. Еще неделю назад такое меткое попадание улучшило бы мое настроение на весь день, но теперь я не могла этому даже улыбнуться, потому что все мысли занимало открытие предыдущей ночи.

«Как может кто-то забыть твое лицо?» – спросила я его однажды.

Почему-то его это насмешило.

Я чувствовала себя полной идиоткой. Хотя дело было не только в этом. Создавалось впечатление, что он шел на любые меры, чтобы сделать для меня что-то хорошее. Да, разумеется, он не жалел никаких сил и на то, чтобы портить мне жизнь, но с тех самых пор, как я восемь лет назад приехала в Нью-Йорк, он все время поднимал меня. Буквально.

Я все еще слышала то, что он сказал мне на ухо после того, как я поняла, что он был на моей свадьбе.

«Рад, что ты вспомнила, malyshka. Потому что я никогда тебя не забывал».

А потом он поставил меня на ноги и вышел за дверь.

Я уже почти вышла из магазина, когда поняла, что вообще-то пришла только за одной вещью и в итоге чуть не ушла без нее.

Держа по пакету в каждой руке, я со вздохом развернулась обратно.

Мне были нужны яйца, потому что этим вечером я должна была учить Елену готовить тесто для пасты. И, хоть в день новоселья я и обещала Кристиану, что буду обворовывать его холодильник, я еще была не готова с ним встретиться вновь.

Мое тело с прошлой ночи так и вибрировало от воздушной, нервной энергии, которую он всегда во мне вызывал. Я сказала Александре, что он меня не интересует, а несколько часов спустя сосала его пальцы. Может, у них с моделью все было и несерьезно, но они вели себя друг с другом достаточно расслабленно, чтобы поверить, что они как минимум спали. И от одной этой мысли мне становилось дурно. Я даже не собиралась анализировать почему.

– Мама, мама, давай купим? Ну по-о-ожалуйста, мам?

Я замерла с упаковкой яиц в руке и посмотрела на маленькую черноволосую девочку, которая очень хотела обладать… бананом. Ответ, видимо, был положительный, потому что она широко улыбнулась и прижала фрукт к груди. Я посмотрела на мать, которая ворковала над милейшим и хохочущим ребенком.

От увиденного на душе стало тепло, но в груди что-то болезненно заныло.

Я слишком долго стояла и смотрела на счастливую пару, пока они не скрылись за поворотом.

Я сглотнула, озадаченная этим чувством, которое пригвоздило меня к месту. Это чувство цвело, как надежда, и в то же время увядало, как отчаяние.

Где-то между двадцатым и двадцать восьмым годом своей жизни я забыла, как ощущается тоска.

* * *

– Mamma mia, Елена! Ты что, хочешь весь дом спалить? – я потушила огонь на плите, прихлопнув его прихваткой. Вытащив опаленную ткань из-под газовой конфорки, я нахмурилась и обернулась. – Есть подозрение, что из полотенец выходят такие себе блюда.

Она прикусила губу.

– Я безнадежна, да?

– Я с гордостью считаю себя позитивным человеком, и я бы сказала что-нибудь ободряющее, но… Мне кажется, тебе стоит нанять повара, пока ты никого не убила.

А я всего-то отошла на пару минут в туалет, после чего вернулась к пожару в своей квартире и Елене, как ни в чем не бывало стоящей перед телевизором.

Она вздохнула и драматично упала на кровать.

– Если мне придется пустить в свой дом еще одну Изабель, я буду кричать.

Я кивнула.

– Крики обычно помогают в большинстве ситуаций.

– Но ты права. Мне надо кого-то нанять. Не то чтобы я имела какую-то предрасположенность к готовке…

– Или к безопасности в принципе, – поддакнула я.

– Или к этому.

– Знаешь, это просто справедливость. Женщины, которые выглядят как куклы Барби, не должны уметь готовить. А то мы никогда за вами не угонимся.

– Не говори ерунды, – покраснела она. – Кстати, а почему все каналы на испанском?

Я вздохнула.

– Бесячие домработницы.