Сумасшедшая одержимость

Я увидела момент, в который он все понял, – возможно, ему что-то подсказал коврик у двери с надписью «Приветствую, сучки!». И ох, как же ясно по его лицу было видно, что его не порадовала перспектива быть моим соседом. На самом деле это выглядело так, как будто он съел что-то кислое.

– Только не говорите, что вы отдыхаете дома в галстуке, офицер. Боже, я дома даже трусов не ношу.

Внезапный гнев, исходящий от него, вызвал во мне желание медленно попятиться и скрыться в безопасности своей квартиры. Начинало казаться, что все это было подстроено совершенно не ради моего благополучия.

Осознав происходящее, он саркастично хмыкнул. Потер ладонью челюсть. Перевел пылающий взгляд на меня.

– Ты ко мне постучалась, чтобы прикопаться, или тебе что-то нужно?

– Я хочу, чтобы мне хоть кто-то оказал достойный прием. Дамочка за той дверью не оправдала ожиданий.

– Я не буду есть твой торт.

Меня это начинало раздражать. Тут хоть кто-нибудь уважал, черт возьми, десерты?

– Да не торт это, черт бы вас побрал!

Его взгляд был суше Сахары.

– Ты сама сказала, что это торт.

– Мало ли что я говорю. Это тирамису, бога ради. Отдай его одной из тех женщин, которых затаскиваешь в постель. Обещаю, она в тебя по уши влюбится и тебе больше не придется быть одиночкой.

– Просто трахнуть ее и предложить десерт. И все?

– В общем-то, да.

– А я-то, оказывается, столько лет все делал неправильно. – Он скрестил руки на груди и прислонился к косяку. – Смотрю, ты очень заинтересована в женщинах, с которыми я сплю.

Я рассмеялась.

«На целых двадцать тысяч заинтересована, если быть точной».

Его глаза сузились, словно он прочитал мои мысли.

Я невинно захлопала ресницами.

– Как я понимаю, это не самые лучшие условия для проживания – я бы предпочла, чтобы ты вернулся на свою ледяную родину и работал над тем, чтобы стать следующим Сталиным, или чем ты там занимаешься, – но нам придется смириться с этим, как двум взрослым людям.

Судя по его спокойному ответу, он не впечатлился.

– И как ты предлагаешь нам с этим мириться?

– Легко. – Я провела ногой по полу воображаемую линию посреди коридора. – Это моя половина коридора, а это твоя. А что касается бассейна и спортзала, то они мои днем, а ты можешь ими пользоваться после заката, когда будешь возвращаться домой, устав от совращения приличных девушек.

Он задумчиво кивнул.

– Что-нибудь еще?

– Иногда у меня кончаются яйца и сахар. Взамен я обещаю, что у меня всегда будут под рукой презервативы, на случай если к тебе придут гости, а свои ты опять где-то забудешь. – Я улыбнулась во все тридцать два зуба.

– А ты все хорошо продумала, – протянул он.

– Так точно.

– И даже испекла торт-тирамису для меня.

Я ощетинилась.

– Если тебя это утешит, то я не была в курсе, что это будешь ты.

Он посмотрел на десерт в моих руках так, словно никогда раньше не пробовал сладкое, и кивнул на него.

– Шоколад?

– Мышьяк.

– Все как я люблю.

Он взял у меня тарелку и захлопнул дверь.

Я вздохнула.

Мои соседи – отстой.

* * *

Напряжение связывало меня с дверью напротив, как линия статического электричества. Он был совсем рядом, наверняка разговаривал по телефону на русском и лежал на диване в рубашке и галстуке. Моя кожа гудела от повышенной чувствительности всякий раз, когда я переодевалась, зная, что он так близко. Дыхание перехватывало, когда я слышала слабый звук из коридора, только чтобы понять, что это включился кондиционер или скрипят по полу ходунки старушки.

Все это меня бесило.

Так жить было нельзя, но я отказывалась сдаваться первой и съезжать в отель, пока он не свалит обратно в Сиэтл.

Мы столкнулись в коридоре два раза за эту неделю, и он ясно дал понять, что думает обо мне так же много, как о мире во всем мире. Он даже проигнорировал мое радостное «Доброе утро, сосед!».

Если он мог это все терпеть, то и я могла.

Я сражалась с дверной ручкой и дурацким ключом, который нужно было правильно вставить, чтобы он провернулся в замке, а под кожей зудело раздражение, вызванное фотографией, которую мне прислала Валентина. Разумеется, на ней были Александра и Кристиан. Они снова виделись прошлой ночью. Бьюсь об заклад, что ей он позволял снимать с себя чертову рубашку.

Скрип двери Кристиана заставил волосы на моем затылке встать дыбом, и, закончив запирать свою дверь, я с бешено колотящимся сердцем развернулась, натянув на лицо улыбку. Долго она не продержалась, потому что я увидела, что на Кристиане были только спортивные штаны и серая футболка с длинным рукавом. Во рту пересохло. Кажется, за все годы, что мы были знакомы, я и без галстука-то его не видела. Боже, как же ему шел потный, уставший вид.

Я сглотнула.

– Боже, офицер, да вы практически голый.

Я так внимательно разглядывала его тело, что даже не заметила выражение его лица. А оно было разъяренным.

– Твоя система оценки приличного количества одежды определенно не в порядке. – Его голос был напряженным. – Что ты делаешь?

Я нахмурилась и посмотрела вниз, на свое крохотное белое бикини.

– Разве непонятно?

– С тобой никогда ничего непонятно.