Читаем Сулла полностью

Та же участь постигла и Гая Юлия Цезаря Страбона Вописка, неудачно претендовавшего на консулат в конце 89 года, а также героя Союзнической войны консула 90 года Луция Юлия Цезаря. Во избежание казни пришлось покончить с собой консуляру и триумфатору Публию Лицинию Крассу и его сыну, тогда как еще один его отпрыск, Марк Красе, будущий победитель Спартака и триумвир, сумел бежать. Бывший приятель Мария, выдающийся оратор Марк Антоний, спрятался у одного из своих клиентов, но раб гостеприимного хозяина проговорился об этом, и в убежище Антония нагрянули солдаты. По легенде, он так заворожил их своим красноречием, что они никак не решались исполнить жестокий приказ, пока не явился их командир, военный трибун Анний. Он недрогнувшей рукой убил оратора, отрубил ему голову и доставил ее обрадованному Марию. Погибли и другие, менее известные лица — Публий Корнелий Лентул, Атилий Серран,[1003] Марк Бебий, Гай Нумиторий. Головы убитых сенаторов выставлялись на рострах, пример чему подал Сулла, поступив так с головой Публия Сульпиция.[1004] Античные авторы особенно возмущаются бесчинствами бардиеев — «гвардии» Мария из числа бывших рабов. Они грабили и убивали своих господ и насиловали их жен и дочерей (Плутарх. Марий. 42–44; Annum. ГВ. I. 71–73; Беллей Патеркул. II. 22. 3; Флор. III. 21. 13–14; О знаменитых мужах. 69.1; — Евтропий. V. 7. 3; Эксуперанций. 4. 27Z; Орозий. V. 19. 19).

Свой успех Марий и Цинна закрепили «избранием» себя в консулы. Победитель кимвров мог радоваться: еще никто из римлян не был консулом семь раз! Однако он еще не насытил свою месть. В день его вступления в должность плебейский трибун Попилий Ленат сбросил со скалы трибуна минувшего года Секста Луцилия — очевидно, по указанию Мария (Ливии. Периоха 89; Плутарх. Марий. 45.3; Дион Кассий. XXX–XXXV. 102. 12 — без имени Луцилия).[1005]

Про Квинта Анхария рассказывали еще более жуткую историю: его «повалили наземь и пронзили мечами только потому, что Марий при встрече не ответил на его приветствие. С тех пор это стало служить как бы условным знаком: всех, кому Марий не отвечал на приветствие, убивали прямо на улицах, так что даже друзья, подходившие к нему, чтобы поздороваться с ним, были полны смятения и страха» (Плутарх. Марий. 43. 5–6; Флор. III. 21. 16). Аппиан же пишет, что Анхария зарезали после того, как тот подошел к Марию на Капитолии, надеясь примириться с ним, но был все же убит по его приказу (ГВ. I. 73. 337). Однако рассказ Плутарха настолько потрясает воображение, что именно его пересказывали потом историки Нового времени.[1006] Между тем он мало похож на истину.[1007] Повидимому, Анхария привели на Капитолий для совершения казни, и он просил Мария, явившегося для жертвоприношения по случаю вступления в должность консула, о помиловании. Тот не ответил, и несчастного умертвили.[1008] Остальное дорисовало богатое воображение Плутарха.

Но странно: своего злейшего врага, проявившего черную неблагодарность, Квинта Лутация Катула, Марий тронуть не посмел. Цинна же не решился поднять руку на Луция Корнелия Мерулу, ставшего консулом вместо него. Обоих лишь вызвали в суд. Мария просили пощадить Катула, но он будто бы повторял: «Смерть ему». Катул удушил себя дымом от очага, а Мерула вскрыл себе вены (Цицерон. Тускуланские беседы. V. 56; Диодор. XXXVIII. 4. 2–3; Беллей Патеркул. П. 22. 4; Плутарх. Марий. 44.8; Флор. III. 21. 15–16; Аппиан. ГВ. I. 74. 341–343). Не вполне понятно, собирались ли Цинна и Марий казнить обоих — ничто не мешало им это сделать и без суда, да и вообще удивляет, что их не убили сразу, в первые дни после вступления марианцев в Рим.

Марий «отомстил всей своре аристократов, которая отравляла ему радость побед и подливала горечь к его поражениям. За каждый булавочный укол он мог отплатить ударом кинжала», — писал выдающийся немецкий историк Теодор Моммзен.[1009] Однако арпинат мстил не только за обиды былым врагам, но и за «предательство» прежним друзьям — Катулу, Антонию, Цезарям.[1010] Суллу объявили врагом римского народа. Его дом разрушили, имущество конфисковали,[1011] Метелла бежала в Грецию. Законы Суллы, разумеется, были отменены (Аппиан. ГВ. I. 73. 340; 77.351; 81.370 и др.).

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии