Читаем Сулла полностью

Чтобы ограничить опасно растущую самостоятельность наместников, Сулла издал обобщающий вариант закона об оскорблении величия римского народа (lex de maiestate рорuli Romani). Если раньше такие законы принимались применительно к какой-то определенной ситуации – против тех, кто был подкуплен Югуртой (109 год), кто был ответствен за выступление италийских союзников против Рима (90 год), то теперь устанавливались нормы общего характера. [1317]Новый закон запрещал наместникам по своей инициативе покидать провинцию, вступать в союзные царства и вести войны, а также повелевал им выезжать из провинции через 30 дней по прибытии преемника. Этот закон также карал за подкуп, подстрекательство к заговору, дурное управление. Все эти нормы, за исключением срока отбытия наместника из провинции, [1318]были закреплением прежних норм. Но, собранные в рамках одного закона, они делали подсудным, по сути, любое действие, которое власть признавала неугодным ей (Цицерон. К близким. III. 6. 3; 11.2; Против Пизона. 50). [1319]

Сулла также постарался отделить консульскую власть от военной – очевидно, чтобы никто не повторил его собственный опыт, когда он в 88 году добился консульства во главе преданной ему армии. Для этого консулы лишались высшей власти – империя – за пределами городской черты Рима и тем самым права командовать войсками (Цицерон. К близким. I. 9. 25).

Сулла сделал поистине царский подарок сенату – вернул под его власть суды присяжных (Беллей Патеркул. П. 32. 2). Это не только укрепляло власть patres, но и давало им неплохую возможность наживаться на получении взяток при решении судебных дел, чем они и воспользовались. [1320]Заодно было поставлено на место и всадническое сословие, которое в прежние времена не прочь было продемонстрировать свою силу приговорами сенаторам. Дело было не в том, что Сулла испытывал какую-то особую ненависть к всадникам35, [1321]– просто он считал, что они должны стоять ниже patres и уж тем более не вершить их судьбу. Видимо, тогда же был издан закон, прямо направленный против достоинства всадников, – в театре их лишили права сидеть на специально отведенных для них местах. [1322]

Кроме того, Сулла решил пополнить сенат, который лишился из-за войн и террора последнего десятилетия около 200 человек, в том числе 24 консуляров и 60 преториев (Евтропий. V. 9. 2; Орозий. V. 22. 4). Для исправления ситуации диктатор сделал сенаторами 300 человек – разумеется, своих приверженцев (Аппиан. ТВ. I. 100. 468; Ливии. Периоха 89). Ливии и Аппиан пишут, что это были всадники, но Саллюстий уверяет, что среди новых patres были и простые солдаты (Заговор Катилины. 37.6). Однако здесь мы имеем дело с преувеличениями пропагандистского характера. Речь шла, очевидно, о бывших солдатах, которые дослужились до центурионов-примипилов. Разбогатев, они вполне могли получить всадническое достоинство, открывавшее дорогу в сенат. В 216 году после гибели множества сенаторов в битвах при Каннах и Тразименском озере диктатор Марк Фабий Бутеон ввел в сенат 177 человек, в том числе и тех, кто получил за боевые заслуги гражданский венок или привез домой снятые с врага доспехи (Ливии. XXIII. 23. б). [1323]Но тогда речь шла об отличившихся в боях с карфагенянами, а теперь – о победителях в гражданской войне.

Пополнение сената примечательно и в том отношении, что Сулла взял на себя функции цензоров, которых, кстати, должно было быть двое. Именно они занимались составлением списка сенаторов. При этом собственно ценз не проводился – диктатор действовал келейно, предоставив комициям лишь утвердить списки угодных ему лиц. Такую же операцию он проделал и с самим народным собранием, даровав права римского гражданства десяти тысячам рабов, принадлежавших проскриптам. Они стали называться в честь своего освободителя Корнелиями и, очевидно, должны были поддерживать его в комициях (Аппиан. ГВ. I. 100. 469). Перемены коснулись и жреческих коллегий. Сулла увеличил число понтификов и авгуров до пятнадцати. Он также отменил выборы на высшие жреческие должности в комициях и восстановил прежний порядок кооптации (Ливии. Периоха 89; Дион Кассий. XXXVII. 37. 1).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии