Сухарева башня

«Распоряжается, как будто он тут главный… Но с другой стороны… почему меня не покидает ощущение, что он прав? Даже самые дурацкие, самые отчаянные его действия, если присмотреться, почему-то всегда приносят пользу…»

Тем временем Опалин добрался до школы, в которой училась Лиза, и приступил к наружному наблюдению, которое выражалось в том, что он мерз, топтался на месте, слонялся туда-сюда и в итоге привлек внимание школьного сторожа. Пришлось объяснить, кто он такой и что тут делает, а затем повторить объяснение перед директором школы. Хотя Иван болезненно отнесся к тому, что его инкогнито было нарушено, зато ему позволили остаться в теплом помещении и даже принесли чай, а к нему – пирожки с яйцом. Чай, положим, был совсем не такой, как у Авилова, но Опалин был неприхотлив, а с голоду тем более. Дождавшись окончания уроков, он проследовал за Лизой, подняв воротник и прилагая все усилия, чтобы остаться незамеченным. Он проводил девочку до дома Екатерины Александровны, после чего опять принялся топтаться на морозе. Наконец Лиза вышла, но не отправилась домой, а зигзагами пошла по окрестным кондитерским и долго стояла перед витриной магазина игрушек, в которой были выставлены куклы почти в ее рост. «Это потому она не хочет возвращаться, – сообразил Опалин, – что дома находиться стало совсем невмоготу». И тут она развернулась и двинулась прямо на него. Иван занервничал, сделал было движение, чтобы спрятаться за афишную тумбу, но Лиза была уже рядом, и по ее блестящим глазам и упрямому выражению лица он понял, что она его вычислила. Нечего сказать, хорош филер, которого засекла обыкновенная школьница!

– Ты почему за мной ходишь? – спросила Лиза требовательным детским голоском.

– Да я, понимаешь… – забормотал Опалин.

Лиза с жалостью поглядела на него снизу вверх.

– А-а, – протянула она. – Тебе поручили за мной следить?

– Да, чтобы с тобой ничего не случилось, – быстро сказал Иван.

– А я подумала, мне показалось, – заметила девочка, и он убедился, что и сторож, и директор сдержали слово и ничего ей не сказали. – Ладно, ты не беспокойся. Я сейчас домой пойду. А Надьке ты не верь.

Опалин замер на месте.

– Постой, постой, – начал он, – ты это о чем?

– Сам потом увидишь, – бросила Лиза, удаляясь. – Ты просто не верь ей, вот и все.

Он стоял, хлопая глазами, с нелепым видом – словно не был сотрудником серьезнейшего ведомства, словно никогда не рисковал жизнью и не знал, чего она, эта жизнь, стоит; а вот поди ж ты, обыкновенная советская школьница сумела застать его врасплох. Опомнившись, он двинулся следом за Лизой, но весь настрой был сбит, и дистанцию между собой и объектом он соблюдал уже чисто машинально. «Она что-то знает, – думал он. – Наверное, я не нравлюсь Наде. Но почему она в таком случае не сказала мне об этом открыто? Я бы не обиделся», – он прекрасно знал, что обиделся бы, и еще как, но ему хотелось сейчас верить, что он перенес бы этот удар и глазом бы не моргнул.

И тут он увидел Надю. Она шла по тротуару, раскрасневшаяся от мороза, в шапочке с распушившимся мехом, в знакомом ему пальто с лисьим воротником. Он бросил быстрый взгляд в сторону Лизы – они почти возле ее дома, на улице – никого, кроме них троих; стало быть, никакой опасности, – и, решившись, подбежал к девушке.

– Надя!

– Уже у дома меня караулишь? – засмеялась она. – Тебе не кажется, что это немного… чересчур?

– Я не караулю, – сказал Опалин, задетый ее тоном, в котором, несмотря на дружескую шутливость, сквозило нечто от ее маменьки. – Я Лизу провожал. То есть не провожал, а…

– Тяжелая у тебя работа, – сказала Надя, с сочувствием глядя на его красное лицо.

– Да, нелегкая, – согласился он. – Послушай, а какой актер…

Он не успел договорить фразу, когда что-то недалеко от них загремело, потом обрушилось на тротуар льдистой глыбой. И в то же мгновение Опалин услышал крик.

Лиза кричала точно так же, как ее старшая сестра.

Глава 27 Спина

От этого крика у него внутри все перевернулось, он сорвался с места и побежал туда, где секунду назад стояла девочка со школьным портфелем, а теперь лежала груда льда и снега, частично разбившаяся при падении. Из-под нее медленно выкатывались струйки крови и расползались по тротуару. Сзади отчаянно визжала Надя, но он, ничего не слыша, бросился на глыбу, как на врага, и стал оттаскивать куски, откатывать, отбрасывать…

Он и сам хорошенько не знал, на что надеется – но вот показалось белое лицо Лизы, и ее ресницы чуть дрогнули. Опалин стащил с ее тела самый большой кусок и поднялся на ноги.

– Ах, какое несчастье… – бормотала Надя, в ужасе держа возле рта руку в пестрой варежке, – какое несчастье…

– Это не несчастье, – злобно ответил Иван, дергая щекой, – что ты тут стоишь? – неожиданно напустился он на нее. – «Скорую» зови! Врача, если есть в доме…

Взгляд Лизы остановился на его лице, нижняя челюсть начала дрожать – и он не выдержал. Он бросился в сторону, как пьяный, потом, опомнившись, побежал к проходу между домами.