Суфлер

На пороге стоял Валерий. Завидев его, младший брат мгновенно замолчал.

– Что… ты… кричишь? – Валерий говорил негромко, со сдерживаемой яростью. Каждое слово он произносил по отдельности. – Мать больная за стеной спит, забыл?

– Сделай милость, оставь при себе свои морали! – При внешней дерзости слов Петр, однако, отвечал тихо, почти робко. – Без них тошно.

– Тошно? Как бы хуже еще не было.

Произнеся эту загадочную угрозу, Валерий перевел тяжелый взгляд на женщину. Та, в свою очередь, почувствовала себя преступницей, хотя и не понимала, в чем ее можно обвинить. Взгляд Валерия именно обвинял. Она это понимала и потому поспешила оправдаться, наугад, вслепую.

– Мне только что показали очень интересную коллекцию искусственного жемчуга. – Женщина попыталась улыбнуться, хотя не в силах была изображать беспечное веселье. – Никогда ничего подобного не видела.

Петр сделал резкое, раздраженное движение. Брат, не ответив гостье, через ее голову обратился к нему:

– Успел уже со своей паршивой коллекцией?

– Я смотрю, вы тоже многое успели! – огрызнулся тот. – Договорились между собой, да?

– Нам не о чем договариваться! – переменившись в лице, ответил Валерий. – А тебе разве не хватило той каши, которую заварил? Мало показалось?

Петр бесцеремонно указал на Александру:

– Она ломает комедию, а ты, дурак, ей веришь! – Он повысил голос, совершенно не считаясь с тем, что предмет обсуждения стоит в паре шагов от него. – Уверяет меня все утро, что нашу мать не знает и никто вообще ее сюда не присылал!

– А кто тебя просил спрашивать?

– Без просьб как-нибудь обойдусь!

Они, вероятно, так и продолжали бы переговариваться через голову Александры, но женщина, возмущенная до крайности, не выдержала:

– Может, вы все-таки объясните, за что мне выказывают такое недоверие и по какому поводу подобные страсти? А то я будто в кино, на немом фильме с китайскими титрами! Все вижу, но не все понимаю!

Братья одновременно уставились на нее, как будто вдруг обнаружив присутствие третьего лица в комнате. Первым опомнился Валерий. Проведя рукой по лбу, будто стирая ненужные мысли, он совсем иным тоном проговорил:

– Конечно, нам с вами необходимо объясниться. Я и собирался сделать это утром, но не при нем.

– Смотри, не покайся потом! – угрожающе произнес младший брат.

– И то смотрю. Давно смотрю на тебя, чучело, – невозмутимо ответил ему старший.

Они бы непременно снова сцепились, но Александра умоляющим жестом сложила руки:

– Прошу вас, разговаривайте пока со мной! Друг с другом еще успеете наговориться!

– А, в самом деле. – Петр издевательски поклонился женщине: – Не буду вам мешать. Узнаете много любопытного!

Он пошел к двери, с порога вернулся и прошипел брату в лицо:

– Почему ты ей доверяешь?!

– Потому что не доверяю тебе! – бросил тот, отворачиваясь. – Иди, ты здесь лишний.

Петр помедлил секунду, будто ожидая продолжения, и, хлопнув дверью, исчез. Валерий глухо выругался и проговорил сквозь зубы:

– Скотина, мать же спит! Ему на все плевать!

Он вышел вслед за братом, Александра, не удержавшись, тоже выглянула в коридор. Она успела услышать, как закрылась входная дверь. Валерий вернулся, красный и возбужденный:

– Ушел-таки. Что он вам наговорил?

– Ровным счетом ничего, – чистосердечно ответила Александра. – В основном пытался меня выспросить, зачем да от кого я вчера к вам явилась.

– Да, он всегда пытается сыграть в свою пользу, – проворчал Валерий. Мужчина слегка успокоился и понизил голос: – Мы очень шумим. Мать проснется, разволнуется. Вас я ей показывать, понятно, не хочу. Она и так испугалась вчера. Погодите…

Подойдя к двери спальни, он приоткрыл ее и, заглянув в щель, обернулся:

– Как ни удивительно, спит. Ей как будто чуть полегче. Или мне кажется… Я уже ни в чем точно не уверен. Это тянется бесконечно, как плохой сон…

Они вернулись в комнату Петра. Закрыв дверь, мужчина остановил на Александре долгий взгляд. Выражение его глаз показалось женщине до того странным, почти пугающим, что она внутренне содрогнулась и несмело вымолвила:

– Вы мне и в самом деле верите?

– Это самый странный вопрос, какой только можно задать. – Мужчина не сводил с нее неподвижного взгляда. Его измученное лицо выглядело постаревшим на несколько лет. – Отвечу так: поверю, когда вы перестанете мне лгать. Я готов вам верить. Вы кажетесь мне непричастной ко всей этой истории.