Суфлер

Она слегка потянула на себя дверь, вглядываясь в темноту квартиры, вслушиваясь в звенящую, как ей казалось, тишину. Тьма отталкивала ее и в то же время манила, как бездна, в которую тянет заглянуть, хотя бы для того чтобы отшатнуться. «“Скажи: “Угасла лампа, и дверь не заперта”… Теперь все точно. Но я не выключала свет, когда уходила. Это – Марья Семеновна. Почему Рита не заперла дверь, когда уходила, бросив труп? Ведь ясно же, что так его быстрее найдут. Может, она вовсе и не думала о том, чтобы выиграть время, убежать подальше. Может, все было совсем иначе… Вдруг там осталась ее сумка? У нее была с собой одна сумка, набитая всякими мелочами. Но ни белья там не оказалось, ни даже мыла. Все мне пришлось дать. Сумку она бросила или забрала? Может, найдется хоть что-то из забытых вещей? Зажигалка, щетка для волос, старый билет… Что-то обычно остается, хоть какой-то след человека. Слов Эрики может быть мало. Скажут – старая знакомая, общие дела с клиентами, вот и выгораживает…»

Александра открыла дверь настежь, и в темную переднюю упал свет фонаря, разгоравшегося все ярче. Ей было проще войти в квартиру, оставив за спиной распахнутую дверь. Неслышно ступая, она прошла в комнату, где они с Ритой пировали, и, нащупав на столе лампу, включила ее.

Невинная картина, которую озарил легший на стол круг света, ошеломила женщину так, что она вскрикнула. На столе не было больше ни тарелок с остатками еды, ни стаканов из-под вина. Пепельница, битком набитая окурками, стояла рядом с лампой опорожненная и даже вымытая. На ней еще блестели капли воды. «Кто-то уничтожил все следы!»

Обернувшись, Александра с содроганием взглянула в угол за дверью. В первый миг ей показалось, что она различает очертания сидящей в полутени мужской фигуры. Но художница тут же поняла, что обманулась.

Тело исчезло.

Глава 10

Александра металась из угла в угол, лихорадочно оглядывая каждую мелочь, все предметы скудной меблировки, часто моргая, словно стараясь проснуться. Ничто из прежней, кошмарной обстановки не вернулось. Не оказалось ни объедков на столе, ни окурков в пепельнице. Исчезла пустая бутылка из-под вина и скомканная сигаретная пачка, которую, Александра помнила, подруга в сердцах швырнула на продавленный диван. Не было даже стопки белья на диване. Это художница заметила не сразу, а заметив, бессильно присела на край этого прокрустова ложа, на котором некогда без труда умещался сухопарый, невысокий Рустам.

Последнее открытие ее добило даже сильнее, чем исчезновение трупа. Теперь ей стало ясно, что убрал комнату не чужой человек, а некто, заинтересованный в уничтожении всех улик. Что здесь совершилось убийство, женщина больше не сомневалась. «Прибраться могла она сама, мог и ее соучастник, тот, кому она дала ключ от квартиры. Предположим, кто-то был… От трупа она в одиночку избавиться не смогла бы. Рита хрупкая, адвокат мужчина плотный. Его ведь надо было выволочь на лестницу, утащить, спрятать или увезти… Куда они его дели, не бросили ли просто у подъезда?! Постельное белье, которое дала ей я! Она явно подумала, что это будет уликой против меня, если в будущем убийство все же свяжут с этой квартирой, а в ней найдут белье… Зачем бы кому-то понадобилась эта рвань? Там же всего две простыни застиранные и дырявое покрывало… Я не понимаю, как и зачем она это сделала… Но теперь ясно, что все это сделала Рита!»

Александра достала из кармана часы и бессмысленно поглядела на маленький тусклый циферблат, не в силах установить время. Наконец уяснила, что стрелки приближаются к половине второго. Встала. Ноги были как чужие, голова ощутимо кружилась, но неожиданно прояснела. Вместе с ясностью мыслей вернулся обжигающий ужас, который охватил ее, когда она увидела труп в опустевшем сейчас углу.

«Следы замели в то время, когда Марья Семеновна была у меня, ругалась. Она же сразу побежала ко мне. Может, они стояли внизу, наготове, видели, как она зашла в эту проклятую квартиру, и ждали, когда старуха выбежит. Они не могли знать, вернется она от меня или нет, вызовет ли сразу полицию. Поспешили замести все следы и утащить труп. Действовали молниеносно, надо признать, и до черта хладнокровно. Рита? Если это она, я ее совершенно не знаю. Она изменилась неузнаваемо. Если был сообщник, то это настоящий дьявол. И де они сейчас? Уже далеко, радуются, что оставили нас с носом? Или где-то рядом, ждут, что дальше будет? В любом случае, я не собираюсь оказываться глупее их! Мне тут тоже делать больше нечего!»