Суфлер

– Я не против. – Маргарита делала вид, что ей весело, но улыбка, прилипшая к ее губам, все больше напоминала гримасу. – Если купишь мяса, пару луковиц, масло, перец и горчицу, я попробую что-то изобрести на скорую руку. Но плитку лучше раздобыть исправную. Только в магазин не пойду, если ты не против… Так устала… Прямо разбитая вся… Не обижайся…

Александра и не думала обижаться. Она уже одевалась на выход, попутно планируя в уме свой день, из которого, в связи с намечавшимся застольем, должны были исчезнуть все деловые встречи, а также, вероятно, поездка в больницу к Эрделю. Укол совести был не таким ощутимым, как ожидала художница. Вчерашний настрой – обязательно добиться встречи с Эрделем и все прояснить – улетучился. Александра не могла не признаться себе, что обижена. «Да что там, сильно обижена! – думала она, застегивая куртку. – Дружили годами, и вот вам… Не желает видеть. Может, ему наговорили про меня чего-то? В любом случае, сейчас он болен и не время выяснять всякую ерунду. Мы объяснимся… позже!»

Остановившись на пороге, художница спросила у подруги:

– Тебе ничего не нужно купить? Может, сигареты? Чтоб потом не бегать…

– Ничего, – ответила та, скорчившись в кресле и кутаясь в плед, тонкий, истертый, совсем не гревший. Промозглый воздух мастерской начинал пробирать ее до костей, как всех непривычных посетителей. – А ты запрешь меня?

– Не стоит, – улыбнулась Александра. – Я редко запираюсь, разве на ночь. Но если тебе страшно…

– Запри дверь, пожалуйста, от греха! – Маргарита вновь сверкнула своей пустой улыбкой. – Центр города… Мало ли кто забредет… Я тут никого не знаю…

Казалось, она подбирала слова наугад, не очень заботясь о смысле, просто добиваясь своей цели. Александра кивнула и, переступив порог, заперла дверь, повернув ключ на все три оборота, что делала крайне редко, только когда уезжала в долгую командировку. Спускаясь по лестнице, художница сделала неутешительный вывод: неприятности ее подруги такого рода, что та явно боится показываться на улице. «И Риту трясет от мысли, что кто-то может увидеть ее в моей мастерской!»

Александра вышла из подъезда и надвинула на лоб капюшон куртки. Снег успел превратиться в мелкий дождь. Начиналась оттепель, одна из тех затяжных, гнилых пауз, которые берет московская зима перед серьезными морозами. В такие дни, когда все вокруг жаловались на скачущее давление и головные боли, Александра, напротив, чувствовала себя отлично и находилась в приподнятом настроении. Причин этого парадокса она не понимала до тех пор, пока случайно не вспомнила историю своей первой влюбленности. История вышла глупая и недолгая, но характерно было то, что Александра от начала до конца была счастлива, а действие происходило именно в такую оттепель, пришедшуюся на самый конец декабря.

«Так все просто, – размышляла женщина, шагая вниз по переулку и стараясь не ступать в лужи, разлившиеся по тротуару. – Влюбленность, подробностей которой я даже не помню толком, решила, как я буду себя чувствовать в определенную погоду на протяжении всей жизни. Тогда же, лет в шестнадцать, я отчего-то решила, что стану художницей. Непременно художницей. И выбор задал маршрут на всю жизнь. Швырнул учиться в Питер, после привел в этот переулок, поселил в мансарде. Последовательно столкнул с обоими мужьями, со всеми нынешними знакомыми. С Эрикой, Настей, Гаевым, Эрделем. С Риткой, которая сейчас дрожит от страха, запертая на три оборота ключа… А если бы я подалась в науку, как мечтали родители, я шла бы сейчас совсем по другой улице, быть может, иного города, и кто знает, с кем. Быть может, у меня была бы нормальная семья, муж, дети. Была бы я тогда счастливее, чем сейчас?»

Ее несколько утешало уже то, что она не может определенно ответить на этот вопрос. Мать Александры все еще не смирилась с тем, что дочь к сорока годам не создала «нормальной» семьи, не родила ребенка, не состоялась в профессии. Она считала ее абсолютно несчастной, невезучей и в глаза называла неудачницей. Отец думал так же, но предпочитал отмалчиваться. Сама же Александра перестала и помышлять о том, чтобы жить по общим правилам.

«К тому же, если посмотреть на моих знакомых, то я не очень-то выбиваюсь из общего ряда, – размышляла она, входя в магазинчик на углу, где обычно закупала продукты. – Все в каком-то смысле неудачники в личном плане. Даже идеальный Гаев, как выяснилось, разведен. Да, Гаев… задал он мне загадку, однако!»