Суфлер

– Эффект-то был, но совсем не такой, как они ожидали. Полотно девятнадцатого века, дрянная копия известной средневековой батальной сцены, вовсе не превратилось на их глазах в старинную картину, в свой прототип. Оно просто покрылось матовой голубоватой пленкой, которая вела себя на удивление инертно. Софья уверяла, что грибку не хватает питания, состав краски, в основном минеральной, не пришелся ему по вкусу. И вот тогда Галина, проявлявшая к делу все более маниакальный интерес, вспомнила, что тот же ее приятель художник иногда использовал для левкаса, грунта и прочих технических нужд материал под названием рыбий клей, на сто процентов органический. Она пошла на многие хитрости и уловки, чтобы привлечь к делу ни о чем не подозревающего молодого человека, ничего ему толком при этом не сообщив. Соврала, что готовит подарок для родственницы, и он даром написал для нее копию известного полотна Тьеполо. При изготовлении грунта был использован редкий дорогой материал – осетровый клей. Написал он картину на старом отмытом холсте, оставшемся после первой неудачной попытки. Уж как тетка уломала его на это, не знаю, но он, наверное, был в нее влюблен по уши, если согласился и сделал все, как она хотела.

Далее подруги, не желавшие рисковать, посвящая в свой эксперимент посторонних, действовали вдвоем. Софья, усвоившая особенности техники наведения грунта, заявила, что справится с задачей. Именно для этого и потребовались инструменты, которые Галина тайком взяла в шкафу у отца. Их собирались применить в тот же день. Технология, придуманная Софьей, была не сложна. Она планировала сделать несколько микронадрезов на свежем красочном слое, вплоть до грунта, и осторожно внедрить туда бульон из осетрового клея, в котором грибок так замечательно себя чувствовал. Этого бульона у нее было заготовлено столько, что, как она сама шутила, хватило бы подделать «целый Эрмитаж».

– То есть она понимала, чем они занимались? – не выдержала Александра. – Эти барышни целенаправленно изобретали новый способ подделки картин! Причем, никто их к этому не вынуждал! Они взялись за это не ради денег, не ради наживы, а из любви к науке?! Так стоит понимать?!

– Боюсь, тут не шла речь о любви, – пожал плечами мужчина. – Тут уже было нечто маниакальное. Добиться своего любой ценой…

Дальнейшим событиям, во всех мельчайших деталях, младшая Тихонова была свидетельницей сама. Спустя какое-то время явилась Софья. Она была неприятно поражена тем, что подруга раскрыла их тайну младшей сестре, но Галина убедила ее, что та их не выдаст. Впрочем, Софья боялась огласки лишь потому, что любые эксперименты вне стен лаборатории были запрещены. Она вовсе не строила планов по производству искусственно состаренных картин. Елене разрешили присутствовать при эксперименте. Та осталась и все видела собственными глазами.

– Подруги долго раздумывали, какими инструментами воспользоваться для внесения маленьких капель клея внутрь порезов. Наносить клей кисточкой они сочли малоэффективным. Софья боялась, что мазка будет недостаточно, он не проникнет в грунт и вновь оставит подозрительные пятна на поверхности. Она желала внедрить в прорезанный под слоем краски «карман» довольно значительную каплю бульона.

Еще накануне были принесены из лаборатории разнообразные пипетки, но они оказались совершенно не приспособленными для того, чтобы выполнить такой ловкий трюк. Шприц для инъекций также был отвергнут. При непосредственном проколе оставались пузыри под красочной поверхностью, а прорезанные «карманы» были настолько малы, что даже при самом осторожном нажатии помпы вязкий бульон вытекал наружу и оставлял роковые, очень заметные внешние следы. После того как подруги поставили несколько предварительных неудачных экспериментов на отрезанном уголке холста, Галина вспомнила об отцовской коллекции и взялась позаимствовать у него коробку с инструментами для изготовления фальшивого жемчуга.

– Я дал вам рассмотреть эти инструменты, и вы помните, наверное, что кончики тех стеклянных пипеток изогнуты, некоторые – почти крючкообразно.

Это сделано для того, чтобы промывать спиртом самые труднодоступные места внутри жемчужин, которые бывали иногда сложной формы. Такая пипетка, в отличие от обычной лабораторной, позволяла «посадить в карман» любую жидкую субстанцию в минимальном количестве. Но требовалось принудительное усилие, то есть вдувание, под стать названию грибка-«суфлера».

Подруги, словно одержимые, с муравьиным упорством трудились, обрабатывая картину. Сменяя друг друга, молодые женщины погружали в бульон стеклянные трубочки, слегка втягивая в себя воздух, набирали микродозы бульона и с величайшими предосторожностями вдували его в едва заметные надрезы. Тихонова-младшая вспоминала потом, что это было похоже на колдовской ритуал. Подруги унялись, лишь нашпиговав картину в десятках мест.