Суфии

Согласно суфиям, люди способны к бесконечному совершенствованию. Совершенство – удел тех, кто привел себя в созвучие с единством всего существующего. Физическая и духовная формы жизни совпадают, но только в том случае, если между ними устанавливается полное равновесие. Системы, призывающие к уходу от мира, считаются несбалансированными.

Физические упражнения связаны с теоретическими моделями. В суфийской психологии, например, существует важная взаимосвязь между учением о «Семи состояниях человека»[8] и интеграцией личности, а также между движением, опытом и последовательными достижениями высокоразвитой личности.

Где и когда зародился суфийский образ мышления? Большинство суфиев считает, что этот вопрос едва ли имеет какое-то отношение к выполняемой ими работе. «Место» суфизма внутри человечества. «Место» коврика в вашей гостиной на полу вашего дома, а не в Монголии, где, возможно, возник его дизайн.

«Практика суфиев слишком возвышена, чтобы иметь формальное начало», – говорится в книге «Асрар эль-Кадим ва-аль-Кадим» («Тайны прошлого и будущего»). Но пока человек помнит, что история не так важна, как настоящее и будущее, он может многому научиться, проследив распространение современного суфизма с завоеванных арабами территорий около четырнадцати столетий назад. Обращая внимание на этот период развития, суфии показывают, как и почему идея самосовершенствования может быть принята любым обществом, независимо от его номинального религиозного и социального устройства.

Суфизм считается его последователями внутренним, «тайным» учением, скрытым в любой религии, а поскольку основа его уже заложена в уме каждого человека, то суфийское развитие неизбежно должно найти свое выражение в любых условиях. Исторический период суфийского феномена начинается с распространения ислама из пустынных районов в уже сложившиеся, статичные социальные образования Ближнего Востока.

До середины VII в. распространение ислама даже в пределах Аравии было сомнительным и рискованным предприятием, но ему было суждено вскоре подчинить себе целые империи Ближнего Востока, каждая из которых обладала многовековыми традициями политического и военного искусства, так же, как и развитой религией. Мусульманские армии, первоначально состоявшие главным образом из бедуинов и только в дальнейшем пополнившиеся новобранцами другого происхождения, наступали на север, восток и запад. Халифы завладели наследными землями евреев, византийцев, персов, а также греков и буддистов; на западе завоеватели достигли юга Франции, а на востоке – долины Инда. Эти политические, военные и религиозные завоевания стали основой современных мусульманских стран и сообществ, распространившихся по всей территории от Индонезии на Тихом океане до Марокко на Атлантическом.

Именно благодаря вышеописанным событиям суфийские мистики стали известны Западу. Их усилиями поддерживается поток, объединивший людей интуитивного знания от Дальнего Востока до самых далеких уголков Запада.

Первые халифы владели миллионами квадратных миль земли, неисчислимыми богатствами и могли оказывать политическое давление на весь средневековый мир. В их руках оказались древние учебные и почти все традиционные мистические школы. В Африке к этим школам относились общества Египта, а также Александрии; западнее был Карфаген, где святой Августин изучал и проповедовал эзотерические дохристианские учения.[9] Здесь же можно отметить Палестину и Сирию, колыбель тайных традиций; Центральную Азию, где наиболее прочно закрепились буддисты; северо-западную Индию с древними традициями мистицизма и эмпирической религии – и все это находилось в пределах мусульманской империи.

К этим центрам путешествовали арабские мистики, издавна именовавшиеся «Близкими» (мукаррибун), которые верили в сущностное единство внутренних учений всех религий. Подобно Иоанну Крестителю, они носили одежды из верблюжьей шерсти и могли быть известны как суфии (Люди Шерсти), хотя так они назывались не только по этой причине. В результате контактов с ханифами[10] все эти древние центры стали оплотами суфийского учения. Ими же был построен мост, соединивший учение и практику христиан, зороастрийцев, иудеев, индуистов, буддистов и т. д. Люди, не обладающие суфийским восприятием, так никогда и не уловили, что вообще означает процесс слияния сущностей. Обычный наблюдатель считает невозможным даже предположить, что суфий видит суфийский поток и вступает с ним в контакт в условиях любой культуры подобно пчеле, которая собирает мед из разных цветов, но сама в цветок не превращается. Не получило широкого распространения даже использование суфиями терминологии «слияния», применявшейся для указания на эту функцию.[11]