Судороги

– Ну вот и прекрасно, – произнесла Лилия Александровна. – Остерн мог не учесть лишнюю пару хромосом, вернее даже, как она будет восприниматься. Остерн не продумал проблему смешанных браков, таких как иммуников с простыми людьми. Он даже предположить не мог о возможности побега суррогатной матери из этого роддома, который превратился в самый настоящий ад. Но он учел импринтинг, сенситивный период, когда иммуники, будучи еще детьми, были уже отделены от людей. Люди и иммуноандроиды. Только с помощью цитогенетического анализа можно точно определить кто человек, а кто иммуник. Но у иммуников проявляются знания теории ограничения, причем без всякого видимого процесса обучения, а собственно, это и есть их специфика. Логики первого и второго порядков. У иммуников, лишняя пара хромосом появляется во всех клетках организма. Но у всех может быть своя специфика. В них включены разные гены. То есть уже на молекулярно-генетическом уровне идут ограничения. Ограничения любого порядка. И эти ограничения пронизывают все уровни жизни. Остерн не учел, как будет себя вести Единое Информационное Ядро в рабочем режиме. Отсюда – появились лишние гены. Но как они включатся во все системы – это вопрос. Ему необходимо было внести дополнительные ограничения, которые бы просто выключали бы эти хромосомки в «ненужных» системах. Включить в коре, подкорке, но выключить в пищеварительной системе. Избирательно отключить. Обязательно в иммунной системе. Лишняя хромосома в потомках от смешанных браков! Прекрасно! Альтернативы, которая может затормозить ее, попросту нет. Отсюда вывод – у Стэллы эта «лишняя» хромосома находится в гемизиготном состоянии! Все работает! Нет саморегуляции, когда хроматин возможно перевести в гетерохроматин, то есть, когда он будет выключен во всех условиях. У Стэллы не присутствует никаких систем сдерживания. Поэтому все и проявляется как повезет. Но ее способности выше, чем у Лии. И это понятно. Но ее состояния могут проявляться как некие вспышки. То есть она чаще, если можно так выразиться, будет похожа на настоящего человека. То есть у Стэллы эти гены могут находиться в эухроматине. Хотя Остерн мог это предвидеть. Он мог выключить гены везде, кроме нервной системы. И тогда понятно, что в остальных системах гены проявлялись, подобно вспышечкам. Такого не было у Лии. Но у Стэллы включается тогда, когда это необходимо. Выполняется четко поставленная задача. Это и объясняет все то, что происходило с ней. Она – человек будущего! На это и нацелена основная задача Системы. А иммуноандроид – посредник. А Остерн – с ним вообще беда…

– Вы хотите сказать, что его попросту использовали? – спросил Альфред.

– Да, дорогой коллега, – ответила Лилия Александровна. – Именно так. Бедный старик…

– Да, но все погибли, а убежала только одна? Как тут быть? – Альфред пожал плечами.

– Значит, так задумано, – ответила Лилия Александровна. – Не все так просто. Ведь Система не является плацдармом для вторжения инопланетян с целью захвата Земли. Просто Системе нужны здравомыслящие люди, а не со «съехавшей крышей» после Ее вторжения. Возможно, это был своеобразный эксперимент, опыт. Который, кстати, прошел вполне удачно!

С этими словами Лилия Александровна кивнула в сторону Стэллы.

– Вот гадость, – произнесла Стэлла, – Никогда и не думала, что я подопытный кролик у какой-то Системы.

– Ну, это все научные предположения, – сказала Лилия Александровна, – и не более того! Тебя родила мать, у тебя есть отец. Ну, чего еще надо? Все хорошо.

– Ну, а про мои способности, это как понимать? – чуть не всхлипнула Стэлла. – Тоже ничего?

– Миленькая моя, – Лилия Александровна всплеснула руками, – Способности! Таланты! Творчество! Ну с кем не бывает?

– Ну, насчет творческого процесса иммуноандроида – это вообще особая тема, – проговорил Альфред. – Ведь тем-то они и сильны! Творчество – вообще серьезная штука. Эмоциональные переживания одни чего только стоят! Это беда все людей творчества. А вот у иммуников – это сила!

– Поясните, – молвил Нечаев. – Это весьма интересно.