Читаем Судный день полностью

Дербентские родственники Ибрагима по материнской линии, денно и нощно охранявшие его в годы шекинской ссылки, они и теперь отказывались уйти на покой и добровольно служили ему телохранителями. Все они были уже немолоды, имели в Шемахе свои особняки с многочисленной челядью, а в окрестностях - по большому участку тутовых садов и по два-три десятка червоводен. Ибрагим давно уж даровал им право на покой и жизнь в кругу семьи, но они, ссылаясь на смутные времена, в кои куда как трудно отличить врага от друга, не соглашались оставить его, и он сейчас в сопровождении родичей-телохранителей неспешно приближался к стройно стоявшему у Главных ворот отряду аскерхасов. Навстречу ему выступил высокий молодой человек и склонился в поклоне. Это был принц Гёвхаршах. Голубое павлинье перо на серо-стальном шлеме, повязка из голубой тирьмы, стягивающая шлем на лбу и висках и узлом повязанная на затылке, серо-стальная кольчуга, даже конь серой масти, с которого принц только что, видимо, спешился и которого с трудом удерживали два конюха, - все было под цвет небес. Мягкие золотистые, как у отца в юности, усы и бородка выгорели на солнце и ветру и стали жесткими, на загоревшем до черноты лице еще больше н прозрачнее светились голубые миндалевидные глаза.

У Ибрагима было восемь сыновей, и первенца Гёвхаршаха он любил равно, если не больше остальных семерых вместе. Встречаясь после пяти-шестидневной разлуки, он едва сдерживался, чтобы не прижать к груди, как младенца, этого стройного, как кипарис, длинноногого и длиннорукого богатыря. Во дворце Гюлистан, как и по всей Шемахе, много толковали о любви шаха к наследнику, связывая и объясняя ее любовью к покойной матери, от которой Гёвхаршах, как и отец его, унаследовал большие голубые глаза и золотистые волосы. Но родичи-телохранители знали, что причина глубокой привязанности шаха кроется не только в разительное внешнем сходстве сына с бабушкой. Сопутствуя Ибрагиму с детства, переселившись с ним из Дербента под шекинское поместье, оттуда в Шемаху, они не забывали, что Ибрагима разлучили с матерью в очень юном возрасте, почти ребенком. Гёвхаршах, подросши и едва научившись держаться в седле, втайне от бдительного ока старост Хушеика, часто уезжал в Дербент погостить у бабушки и по возвращении в отцовское поместье читал отцу бабушкины баяты. В тяжелые, унизительные годы, когда Ибрагим жил той же жизнью, что и его будущие подданые, ремесленники и крестьяне, частенько тайно навещавшие его, он, походив за сохой и устав изрядно, ложился отдохнуть под деревом на краю пашни, клал голову на колени сыну, и Гёвхаршах, с ранних лет трогавший своей недетской чуткостью, начинал, напевать бабушкины баяты:

Ах, не плачь, не рви мне сердце, не кричи!

На замке фортуны дверцы, помолчи!

Но однажды отопрутся и они.

Ах, не плачь, она отдаст тебе ключи.

Стихи в книге переведены А. Ахундовой.

Как ни печальны и горестны были те баяты, в них не было ни вздохов, ни слез. В самой их горечи крылась надежда, во мраке - свет. Напевая их, первенец Гёвхаршах и сам становился для отца надеждой и светом. Сев на коней вместе с дядей Бахлулом накануне восстания и прощаясь с отцом, Гёвхаршах опять запел баяты бабушки, и долго еще, провожая их взглядом, Ибрагим слышал голос сына. И вот уже всадники скрылись за холмом, а звуки баяты все еще доносились до него. На другой день, когда к Ибрагиму пришли родственники и рассказали, что Гёвхаршах повел повстанцев на Шемаху с баяты на устах, у него в глазах задрожали слезы, он улыбнулся и сказал: "Если что и свалит Кесранидов, так это баяты моей матери".

В день коронации Ибрагим, скинув серую чуху и островерхую папаху и облачившись в расшитую золотом красную мантию, надев корону с большой срединной бирюзой, пригласил к себе предводителей восстания, чтобы одарить их по заслугам. Гёвхаршаху, одному из предводителей, принцу по крови и наследнику шах жаловал серых карабахских скакунов, хотя в личной конюшне казненного братца Хушенка стояли кони куда более ценных мастей; потом он собственноручно повязал сыну поверх шлема голубую повязку из дорогой тирьмы и украсил шлем голубым павлиньим пером.. Не все тогда поняли, почему шах одевает своего наследника во все голубое, если цветом шахства объявлен красный, но никто не спросил, а Ибрагим, чтобы не вызвать зависти к любимцу, не стал пояснять, что жалует его голубым цветом в знак высокой чистоты. К отцовской любви его к наследнику примешивалась нежность баяты - память о матери, и, возможно, поэтому при встрече с сыном после пяти-шестидневной разлуки ему стоило труда сдержаться и не прижать его к груди. Но в этот вечер он встретил сына суровым взглядом.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное