Судить буду я

Говорят: продавший однажды уже не остановится ни перед чем. Вряд ли Газанфар, доставив в зону письмо-инструкцию для "хозяина" лагеря, предполагал, что это только первая ступень его предательства. В Ташкенте в те годы существовало около двадцати катранов, где играли по-крупному высокие должностные лица, и чем выше поднимался Рустамов как катала, тем реальнее становилась его встреча за карточным столом с Сухробом Ахмедовичем Акрамходжаевым, Сенатором, и Салимом Хасановичем Хашимовым, Миршабом. И в конце концов они встретились. В тот вечер в катране оказалось многолюдно, Сенатор с Миршабом долго не задержались, но парня из прокуратуры республики приметили, да и тот, хорошо знавший обоих, наверняка углядел их, хотя не вставал из-за стола, где шла азартная игра. Вторично они встретились уже через месяц, там же, но уже в игре. Возвращаясь поздно ночью, Миршаб вдруг сказал Сенатору:

— Этого парня из прокуратуры надо как-нибудь хлопнуть основательно и, подведя к краю жизни, заставить рыться для нас в нужных кабинетах.

— Блестящая идея, — оживился дремавший Сухроб Ахмедович, — мне давно хотелось иметь своего человека в прокуратуре, а этот Газанфар производит впечатление хваткого парня. Но как его хлопнуть, играет он здорово, а главное, не зарывается, я наблюдал за его ставками и его картами.

— Я тоже об этом думал. Вдвоем нам его не одолеть, к тому же он очень осторожный, сразу почувствует тандем. Нужно нанять двух игроков-профессионалов, тех, что постоянно отираются в катранах, хорошо их финансировать и внушить им, что мы из-за женщины хотим наказать его и оттого нуждаемся в их помощи. Конечно, подходящего момента придется ждать месяца три, а то и больше, надо, чтобы все выглядело как бы случайно.

— Прекрасно. Я попрошу Беспалого, чтобы он подобрал нам двух классных игроков, и тут же начнем охоту на Газанфара, как знать, он может нам понадобиться.

Профессиональные каталы готовят свою жертву, которую они между собой называют "лохом", иногда годами. Приваживают, приучают, дают выигрывать и даже по-крупному. Долги "лохам" возвращают в оговоренные сроки, обязательно при свидетелях. Весь этот сценарий продуман для будущего: обычно "лохи" состоятельные хозяйственные работники, должностные лица, сколотившие миллионы на взятках. Но наступает час пик, одна крупная игра, она опять же не назначается директивно, ловят момент, когда "лох" распетушится вдруг, тут его и накрывают сразу на миллион, полтора. А до этого каталы вложили в "лоха" в виде наживки тысяч сто, сто пятьдесят.

Рассчитываются проигравшие по-разному: одни сразу, а другие, понимая, что попали в заранее приготовленную западню, начинают уклоняться, искать пути, как и Газанфар, замышлявший убийство. Особенно не любят отдавать долги крупные партийные функционеры и работники правоохранительных органов. Но каталы это хорошо знают и готовы ко всему, у них просчитаны все варианты до мелочей. Если "лох" не отдает добром, в дело вступают другие — так называемые вышибалы. Они есть в каждом городе, основной их костяк составляют бывшие спортсмены и бывшие работники органов, вышибалы обслуживают не только картежников и предпринимателей, но и любое частное лицо, если дело связано с возвратом долга. Тут тоже твердая такса, до пятнадцати процентов с вышибаемой суммы. Нынче вышибалы не брезгуют и заказными убийствами.

Возможность сесть за один карточный стол с Газанфаром в нужной компании появилась только через семь месяцев. Квартет, до этого тщательно отрепетировавший игру дома у Миршаба, сыграл виртуозно, Рустамов проигрался в пух и прах, как никогда в жизни. С профессиональными картежниками Газанфар рассчитался сразу, а своих коллег-прокуроров попросил подождать, получилось, как и задумал Сенатор. Месяц, оговоренный Газанфаром, промелькнул, крупный выигрыш, которого он так жаждал, не выпал. К нужному сроку он собрал только треть суммы. Встретившись с коллегами, Рустамов вернул часть долгов и попросил продлить срок еще на месяц, но получил жесткий отказ. А это означало, что ему включили "счетчик", об этом завтра будут знать все, кому следует, и путь к карточному столу для него закрыт.