Судья Шерман

– Эх, Берни, Берни, – пробормотал Смайли, садясь возле трупа на корточки, – Поможешь ли ты нам найти твоего убийцу? А?

Труп ничего не ответил, уставив в пол стылые глаза.

В дверь постучали.

– Входите! – приказал Смайли.

– Разрешите, сэр?

В каюту вошел доктор Штольц, в этом можно было не сомневаться. Несмотря на флотский мундир, от этого человека несло всякой дрянью, которой обычно пахнет в медицинских кабинетах. Брюки Штольца выглядели помятыми, а китель сидел мешковато. И все в нем говорило о его приверженности научному атеизму, даже волосы, обильно росшие на оттопыренных ушах.

– Привет, док. – Смайли поднялся с корточек и, улыбнувшись, протянул Штольцу руку.

Доктор ответил на рукопожатие, подав такую большую ладонь, какие встречаются только у кузнецов и проктологов.

– Я хочу, чтобы вы мне помогли.

– Да, сэр. Меня предупредили, чтобы я беспрекословно...

– Тогда к делу, – не дав Штольцу договорить, произнес Смайли и, кивнув на труп, спросил: – Знакомый вам человек?

– Хм, еще бы. – Штольц вздохнул. – Остался мне должен четыреста тридцать семь кредитов и шесть сантимов...

– М-да, это, конечно, проблема, – прокомментировал Смайли, заложив руки за спину и покачиваясь на каблуках. – Осмотрите его, мне нужно ваше авторитетное заключение.

– Да, конечно.

Шгольц сделал несколько беспорядочных шагов, будто не знал, с какой стороны подойти к телу. Наконец он выбрал оптимальный маршрут и, наклонившись над трупом, начал осмотр.

В руке доктора появилась какая-то тестирующая железка, и он со знанием дела тыкал ею в остывающее тело.

Наконец Штольц разогнулся и торжественно произнес, словно читая текст клятвы:

– Этот человек мертв уже по крайней мере полтора часа.

– Приятно это слышать, док. А что, нет никакой надежды, что он очнется?

– Это едва ли возможно, сэр. Говорю вам, как профессионал.

– А непрофессионал может предположить что-то подобное? – совершенно серьезно спросил Смайли доктора.

– Непрофессионал может предположить все, что угодно, сэр.

– Хорошо, мистер Штольц, в таком случае нам с вами придется ему в этом помочь.

90

Самым большим из занятых людьми Смайли помещений была каюта, в которой жили Пэлтиер и Гектор. Помимо их кроватей и тумбочек в каюте находился довольно большой стол, за которым обычно и устраивались совещания.

Вот и сейчас Смайли сидел во главе стола, а рядом с ним, в качестве приглашенного специалиста, восседал доктор Штольц. Он монотонно излагал свои соображения по поводу времени и способа смерти, которую избрал для себя Берни Израильчук.

Джеф, Рони, Пэлтиер и Гектор делали вид, что им это интересно, хотя на самом деле ожидали, когда шеф начнет общий разбор сложившейся ситуации.

Смайли уже имел разговор по кодированной линии с неким «полковником Сигурдом», который выразил недовольство по поводу фактического провала всей операции. И теперь, когда практически из ниоткуда появился этот Израильчук, требовалось найти хотя бы одну нить, которая тянулась от него к ЕСО. В противном случае выполнение всех последующих операций тоже могло оказаться под вопросом. Именно поэтому все сотрудники Смайли и ждали подробного обсуждения.

Наконец, когда доктор Штольц уже иссякал, описывая характер ранения головы самоубийцы, в каюту без стука вломился матрос и заорал не своим голосом:

– Доктор! Штурман очнулся!

– Что?! – не поверил доктор.

– Штурман очнулся! Чего-то хрипит, говорить хочет! – продолжал надрываться матрос.

– Нужно немедленно бежать, доктор! – воскликнул Смайли и, перевернув стул, рванулся к выходу. Уже в дверях он остановился и крикнул через плечо: – Всем оставаться здесь! Ждите меня! – И побежал за матросом, увлекая за собой обалдевшего доктора.

– Что такое?! – кричал на бегу Штольц. – Этого не может быть!

– Не отставайте, доктор! – подгонял его Смайли, который давно не бегал так быстро, тем более по судовым переходам.

Преодолев пару крутых лестниц, он здорово запарился, однако роль требовалось держать, и он крепился, обливаясь потом в душной атмосфере недофильтрованного воздуха.

Оказавшись на нужном ярусе, Смайли велел доктору бежать дальше, а сам втиснулся в пожарную нишу.

Вскоре топот затих далеко в конце галереи, и стало относительно тихо. Лишь только рядом гудел пучок магистралей, качая энергию, воздух и прочие необходимые на корабле вещи. И еще сердце – оно билось так громко, что мешало сосредоточиться на звуках, доносившихся из коридора.

«Давненько я так не бегал, давненько», – сдерживая рвущееся дыхание, размышлял Смайли. Он думал о всяких пустяках только затем, чтобы немного себя успокоить. Да, конечно, способ дурацкий, но, если хочешь получить результат быстро и по горячим следам, дурацкая методика самая лучшая.

Наконец в коридоре послышались торопливые шаги. Смайли втянул живот и сильнее вжался в стенку ниши. Он опасался, что его заметят, однако не заметили.

Человек скорым шагом проскочил мимо – так быстро, что Смайли не успел ничего рассмотреть. Боясь опоздать, он выскочил в коридор и крикнул, моментально опознав знакомую фигуру:

– Рони!