Судья и историк. Размышления на полях процесса Софри

В «Психологии масс и анализе человеческого „Я“» (1921) Зигмунд Фрейд, в юности глубоко впечатленный гипнотическими экспериментами Жан-Мартена Шарко в больнице Сальпетриер, подробно комментировал «Психологию народов и масс» Лебона, хотя и отмечал, что содержание книги не является новостью, поскольку прежде о том же писал итальянский социолог Шипио Зигеле121. Впрочем, если мы не будем обращать внимание на проблему оригинальности и сочтем «Психологию народов и масс» Лебона политическим жестом, а не плодом более нейтрального, научного анализа (которым он и не является), то рецепция книги станет в высшей степени красноречивой. Книгу Лебона комментировали Ленин и Кемаль Ататюрк, возможно, ее читал Гитлер; в число почитателей Лебона, помимо Теодора Рузвельта и Жоржа Клемансо, входил и Бенито Муссолини.

10. Влияние «Психологии народов и масс» Лебона в XX в. обсуждалось весьма широко. А что происходит сегодня – в обществах, где циркулируют фейковые новости, эти обновленные версии самоисполняющегося пророчества? Лебон был бы не в состоянии представить себе наш контекст; однако помешает ли это обстоятельство применению его аргументации к эпохе интернета?

Этот вопрос поднял датский ученый Карстен Стаге в статье «Онлайн-толпа: противоречие в терминах? О потенциале психологии толпы Гюстава Лебона для анализа аффективного блогинга»122. Вероятно, мы можем переформулировать проблему, добавив одно имя прилагательное: «Одинокая онлайн-толпа: противоречие в терминах?»

Возможный ответ: нет. По мнению участников известного социологического сборника «Одинокая толпа» (1950) под редакцией Дэвида Ризмана, одинокая толпа потребителей, голодная до любого рода товаров, определенно не свидетельствует о противоречии в терминах. Сегодня влияние ковида-19 усугубило одиночество толпы, которая, в большой степени полагаясь на интернет, не только алчна до благ, но и ищет связанной с товарами публичности, сопоставимой с «энергичными, хотя и совершенно бездоказательными утверждениями», упомянутыми Лебоном.

И тем не менее можно ли бороться с фейковыми новостями?

11. Да, можно – с опорой на филологию. Политический потенциал филологии проявился очень давно: по крайней мере со времен итальянского гуманиста Лоренцо Валлы, который в 1440 г. показал, что грамота о мнимом «Константиновом даре», текст, описывающий, как римский император Константин перед смертью оставил треть империи папе, является подделкой. Валла проанализировал грамоту, выделяя присутствовавшие в ней языковые анахронизмы, противоречия и абсурдные подробности123. Несколькими веками позже в своей инаугурационной речи в Базельском университете Фридрих Ницше – все еще филолог и пока еще не философ – назвал филологию «искусством медленного чтения». Ницше мог отсылать своих слушателей к отказу Лоренцо Валлы считать подлинной грамоту о «Константиновом даре» как образцовому случаю восхваляемого им искусства.

Назвав столь великие имена, я не решаюсь добавить к ним «Судью и историка», скромную дань основанной Валлой традиции, а равно упражнение в медленном чтении. Ложные обвинения Марино против Адриано Софри и его товарищей можно считать фейковыми новостями, поскольку эти обвинения привели к процессу, который их затем подтвердил. В результате детального анализа судебных материалов я обнаружил целый ряд противоречий, умолчаний, витков порочного круга. Моя попытка разоблачить эти фейковые новости, как я сказал, оказалась неудачной. Однако я убежден, что искусство медленного чтения все еще сохраняет огромный потенциал. Фейковые новости распространяются в интернете, следовательно, с помощью интернета их и следует опровергать. Впрочем, невероятная скорость интернета и искусство медленного чтения не исключают друг друга: их следует объединять. У цифровой филологии есть будущее.