Судья и историк. Размышления на полях процесса Софри

Без шествия и грозы манифестация обретает другие очертания: площадь и сцена уже готовы, подходят и останавливаются первые активисты, остальные подтягиваются небольшими или плотными группами, все ждут назначенного часа, площадь заполняется, руководители и ораторы подходят или уже находятся там, все имеют возможность перекинуться с ними парой слов или поприветствовать друг друга, митинг начинается, выступают первые ораторы, Софри завершает митинг, толпа начинает освобождать площадь, вновь у всех (активистов, сочувствующих, руководителей национальных и местных отделений, приехавших из других городов) возникает возможность подойти к сцене и ораторам.

При отсутствии грозы образ Софри и Гуельфи, вдвоем уходящих с площади после такого рода манифестации, нереалистичен.

<…> Это доказывает, что митинг не проходил так, как его изображают подсудимый и вызванные защитой свидетели.

Итак, если первый и последние представляют версию, призванную воссоздать события таким образом, что там не находится места для разговора, о котором сообщил Марино, и если установлено, что подобная картина ошибочно отражает реальность с целью исключить возможность подобной встречи, то все это, по мнению суда, составляет еще одну улику, дополнительный доказательный элемент, подтверждающий, что диалог после митинга все же состоялся… (Sent., с. 614–615).

Почему сцена с уходящими Софри и Гуельфи непременно является нереалистичной, неясно: в конце концов выясняется, что большая часть руководителей национальных отделений «Лотта континуа» в тот день в Пизе отсутствовала. Автор мотивировочной части приговора замечает, что Софри и остальные «появлялись поочередно» (точнее, девять свидетелей упоминают в общей сложности пятнадцать имен): хитрое замечание, которое подводит к мысли о предварительной договоренности (Sent., с. 540). Впрочем, если они все там находились, то их поочередное упоминание оказывалось неизбежным. Важно, впрочем, обратить внимание на вывод из только что приведенного фрагмента: «дополнительный доказательный элемент». Первым элементом, предполагаю, служат заявления Марино. Следовательно, сама возможность того, что Софри и Марино могли переговорить, доказывает, что они действительно это сделали. Эта очередная грубая логическая оплошность основывается на предпосылке, что сформулированная свидетелями защиты реконструкция событий, положим, не то чтобы неточна, но является ошибочной («ошибочно отражает реальность»). Эта предпосылка доказана мнимым образом или не доказана вовсе. Достаточно одного примера.