Судья (Адвокат-2)

…Когда бутылка «Наполеона» была ополовинена (Сергей почти не пил, лишь пригубливал свою рюмку), Евдокия Андреевна заметно оживилась, раскраснелась и даже чуть помолодела.

— Как ты живешь-то, Сергуня? У нас про тебя всякое болтают: мол, ты теперь чуть ли не крупным бандюганом стал…

Челищев махнул рукой — мол, пусть болтают, что хотят, что с них взять. Баба Дуся кивнула головой:

— Я тебя, Сережа, всегда любила, потому что в тебе совесть живет. Это в конечном счете главное. Везде можно остаться человеком, и везде негодяев полно… Только нормальные люди куда-то исчезают, а негодяев все больше и больше — плодятся, как тараканы…

— Кстати, о негодяях, — Сергей закурил и откинулся на диванчике. — Ты, баб Дусь, Хоттабыча такого не помнишь? Должна помнить, про него у нас в прокуратуре легенды рассказывали.

— Легенды, говоришь? — Евдокия Андреевна усмехнулась и налила себе рюмку. — За твое здоровье, Сергуня!… Выпив, она смачно закусила коркой черного хлеба и снова невесело усмехнулась:

— Легенды… Вот почему так жизнь устроена — про них, понимаешь, легенды слагают, а про нас и не вспомнит никто… Как же мне не знать этого сраного Хоттабыча, если я его и сажала? Полгода под него копала, одних ревизий было столько, что… — Баба Дуся махнула рукой и достала сигарету из пачки, которую Сергей предупредительно ей протянул.

— Легенды… Хотя Семен и впрямь был человеком необычным, у него не голова была, а настоящий компьютер, он достать мог что угодно и когда угодно… А Хоттабычем я его окрестила, за то, что деньги из воздуха делать умел. Так, видно, кликуха эта к нему и пристала… Помнишь, я тебе про «луковое дело» рассказывала? С него вся раскрутка и пошла, там такая подобралась компания — просто туши свет! Вот они его и потушили… Семен на «вышку» тянул, но никого не сдавал, а однажды проговорился: «Если я начну показания давать, то до суда не доживу, и вы, гражданка следователь, тоже…» Не поверила я ему, вот и поплатилась… Потом уже, после автокатастрофы, локти себе кусала… От Семена нити в обком шли или даже выше еще… А до суда из солидных людей он и впрямь один дожил, остальные так, мелочь пузатая… Евдокия Андреевна докурила сигарету до фильтра и тут же потянулась за новой:

— А у тебя, Сергуня, видать, с Семеном пути пересеклись? Смотри, он человек страшный… Сергей заерзал на диване:

— С чего ты, баб Дусь, решила, что пересеклись?

Старуха усмехнулась:

— Ну, я хоть бабка и пьющая, но из ума пока еще не вышла — вчера Семен в прокуратуру заявился, а сегодня ты приходишь и разговор о нем невзначай заводишь…

— Постой, постой, баб Дусь, в какую прокуратуру…

— Да в нашу, в какую еще… А что ты так удивляешься? Сейчас многие растратчики да фарцовщики солидными бизнесменами стали, а Семен-то рангом повыше был… Так что с полным правом нанес, можно сказать, официальный визит нашему руководству… Я как его увидела — чуть ведро не выронила. Раздобрел он, постарел, но узнать можно. Это меня вот уже никто не узнает. И он не узнал. Важный такой стал, солидный. Хотя он и раньше себя подать умел… Наверное, явился серьезные вопросы о «безвозмездной» помощи правоохранительным органам решать. И депутат этот, Троцкий, при нем суетится, шмыгает, как церковный староста проворовавшийся… У Прохоренко в кабинете заперлись, потом к ним еще из ГУВД генерал Хомяков подъехал…

— Погоди, баб Дусь, какой депутат Троцкий? — затряс непонимающе головой Челищев.

— Ну этот, как его… Глазанов. Вылитый Троцкий — бородку свою козлиную все время щиплет и пенсне протирает…

— Глазанов?!

Видимо, Евдокия Андреевна услышала в возгласе Челищева не удивление, а недоверие, потому что, обиженно поджав губы, встала, отошла в угол комнаты и начала, что-то бормоча, рыться в груде сложенных прямо на полу книг и каких-то папок.

Челищев между тем, судорожно затягиваясь сигаретой, сращивал в мозгу концы с концами:

«Ну, конечно… Гаспарян говорил про „доверенное лицо“… Это и есть господин депутат…

Интересно, почему они его так подставляют… Хотя, постой, почему подставляют? Он же депутат, пользуется неприкосновенностью, его в разработку ни менты, ни комитет взять не могут, ни наружку поставить, ни единицу… Идеальный курьер, и риску никакого… Ай да Антибиотик… Или Глазанов — человек Гаспаряна? Нет, скорее, все-таки, Виктор Палыч — хозяин… Круто люди работают, круто… Значит, они — «безвозмездную» помощь, а им — гаишные эскорты до границы с Эстонией? И все законно, чинно, благородно… Все для блага России… и отдельных ее граждан…»

Между тем баба Дуся вернулась к столу, держа в руках пухлую бухгалтерскую книгу в черной клеенчатой обложке.

— Вот, смотри, Сергуня. Я в эту книгу разные интересные факты заношу про наше замечательное руководство. Они-то меня за человека не считают, внимания не обращают, а я домой приду — запишу, что видела… Может, потом когда-нибудь и пригодится кому-нибудь, если хозяин в стране найдется, может, начнут порядок наводить… Грех так говорить, но иногда даже думаешь: «Сталина на вас, сволочей, нет…» Вот смотри, у нас сейчас февраль, последнюю запись я сделала сегодня.