Судья

— О, Павел, — Инна восхищенно взглянула на него. Павел, улыбнувшись, протянул над столом руку и сжал ее пальцы.

Он ощутил удар током. Что-то темное, непостижимое для него, но очень сильное, как ураган, ворвалось в сердце.

Увидев, как улыбка исчезает с лица Павла, Инна встревожилась:

— Что такое? Я что-то не так сказала?

— Нет, — Павел отвернулся. — Это у меня очередной заскок. Не обращай внимания.

Инна с тревогой смотрела, как он поднимается и уходит в гостиную.

Все утро Павел хмуро молчал, призраком бродя по роскошно обставленному особняку, подолгу стоял у окна, следя за улицей.

Инна.

Павел все понял. Он уже видел это у Кати.

Он с тревогой вспоминал собственное прошлое и прошлое Инны. О будущем и думать не хотел — оно представлялось ужасным.

В полдень Инне позвонил Баринов. С плохими новостями.

— Нас вызывают в областной суд. Начинается судебное расследование. Аудиторы нашли нарушения в бухгалтерских отчетах Вадима. Начинается большая чистка. Инна, мы можем лишиться всего!

Павел, стоя у окна, наблюдал, как Инна говорит по мобильному. Она стояла к нему спиной, но ее голос был удивительно спокоен:

— Валера, не паникуй. Что-нибудь придумаем. Мой адвокат много раз вытаскивал дядю. Когда ехать? Давай встретимся сегодня вечером у тебя и все обговорим.

На следующее утро Инна с Бариновым уехали, чтобы вместе выстоять в нелегкой битве.

Баринова восхитили достоинство и хладнокровие, с которым Инна держалась на допросе и закрытом слушании. Сам он, несмотря на весь свой опыт, жутко нервничал.

Повторное слушание отложили на месяц. Вдвоем они вышли из душного здания суда в свежесть солнечного дня.

— Кажется, первый раунд выдержали, — с улыбкой заметил Валерий Георгиевич. В уме он просчитывал, каким образом подставить Инну, чтобы самому выбраться чистеньким.

— Да, — Инна тронула его руку. — Я тебе очень благодарна. Без тебя я бы ни за что не справилась. Может быть…

Пошатнувшись, девушка облокотилась на Баринова.

— Что такое, Инночка? Тебе плохо?

— Нет, — ответила она, шумна дыша. — Голова кружится. Давай присядем.

— Это все чертов суд, — сказал Баринов, отводя Инну к скамейке. — Ужас, какая там духота.

Инна, спрятав лицо в ладонях, ждала, когда станет лучше. Баринов смотрел на голубей, которые клевали семечки на тротуаре, и, время от времени жуя губами, бормотал: «М-да. Дела-а…»

Инна встала. Баринов поднялся вслед за ней.

— Ну, тебе лучше?

— Да, — Инна слабо улыбнулась. — Спасибо тебе за все.

— Не за что, Инночка, не за что.

Павел встретил ее молчанием. Стоял, скрестив на груди руки, и сурово наблюдал, как Инна переодевается.

— Что ты уставился? У меня рога выросли?

— Сядь, Инна. Нам нужно поговорить.

— Ну? — раздраженно сказала Инна, садясь в кресло. — Чего ты хочешь?

Павел начал медленно мерить комнату шагами.

— С тобой что-то происходит. Ты изменилась.

Он выжидающе уставился на нее. Инна передернула плечами, но ничего не ответила.

— Ты что-то от меня скрываешь.

— Все что-то скрывают. Ты тоже передо мной не отчитываешься. Господи, да что ты смотришь на меня так, словно я умираю!

Он рухнул на диван, потер лоб. Мертвым голосом сказал:

— Ты беременна.

Инна минуту ошеломленно молчала.

— Что ты несешь? — чуть ли не вскричала она. — Сбрендил!

Павел поднял глаза. Его полный смятения взгляд заставил Инну умолкнуть.

— Вчера я взял тебя за руку. И понял все. Впрочем, я и так мог догадаться. У нас будет ребенок.

Инна вскочила, бледнея от ужаса.

— У нас? Ты сказал, у нас? Ты совсем рехнулся! — она начала ходить по комнате, вцепившись пальцами в волосы. — Это невозможно! Да я ненавижу детей!

— Этого тебе придется полюбить. И ты его полюбишь, — глаза Павла сверкнули. — Гарантирую.

Инна открыла рот, но не нашлась с ответом. Села, поставив локти на колени. Кулачками подперла подбородок. Лицо ее выражало безвольное отчаяние.

— Что же нам теперь делать?

Павел горько усмехнулся.

— То, что должны. Выбора нет.

Взгляд Инны стал задумчивым.

— Выбор есть, — бесцветным голосом сказала она.

Их взгляды встретились.

— Нет, — сказал Павел, играя желваками. — Исключено.

— Это не тебе решать, — ответила Инна, с трудом выдерживая его взгляд.

— Он наполовину мой.

— Ах, господи, да откуда тебе знать? Может быть, это ребенок Ильи!

Лицо Павла окаменело.

— Вот как? А может, и не его? Может, ты еще с кем-то путалась?

— Ой, милый, — с фальшивой улыбкой сказала Инна. — Я уже не помню. Все возможно.

В следующий миг Павел уже стоял рядом с ней. Его кулак врезался в ее левую скулу. Инна услышала, как что-то звонко разбилось у нее в голове. Мозг наполнился горячей болью.

Сквозь алый туман она услышала неуверенный голос Павла:

— Сама виновата. Ты меня вынудила.

— Подонок, — сквозь слезы сказала Инна, держась за щеку. — Тупой урод! Все вы одинаковы.

— Проклятье! — Павел провел рукой по волосам, прошелся по комнате. — Когда же все это кончится! Инна, выслушай меня. Не делай этого. Ты не имеешь права. Это грех.

Инна вымученно рассмеялась. В ее смехе звучало отчаяние.

— Грех? О, как мне страшно! Да не убить его — вот грех. Забыл, кто мы?

Павел помолчал. Опустив голову, глухим голосом сказал:

— Не делай этого. Прошу тебя.