Судьбы Серапионов

Название романа возникло из представления о стране, как о крепости социализма, которая должна быть сильной и единой[909]. Прямая авторская речь то и дело открывает повествование глав, придавая ему политическую недвусмысленность: «Все было разрушено вокруг. Громада русских пространств, обмахнув одним крылом своим Азию, другим Европу, осталась в одиночестве — единственная страна непобежденной революции… Имея немало врагов у себя, революционная страна уже имела немало друзей по всему миру. И уже рабочие всех стран усыновляли единственное свое отечество и в нем видели будущее свое спасение. Только б оно не пало, только б оно укрепилось и выросло в мощную непобедимую державу!..»[910].

«Крепость» — роман о разоблачении левой оппозиции (сверху и изнутри), а не о Зиновьеве лично. Лишь однажды вождь ленинградцев мелькнет на страницах книги — в сцене работы районной партконференции в актовом зале Технологического института, причем увиден Зиновьев был глазами одного из главных персонажей, проницательного оппозиционера Антона Андреевича Ливака: «На трибуну всходил кучерявый мужчина в сером просторном пиджаке, внешностью своей несколько похожий на Антона Андреевича. Мировой авторитет его имени, которое уже, может быть, вошло и заняло свое видное место в истории, его долголетнее спутничество с Лениным, мировой авторитет его революционного имени — все это подавляло всех здесь присутствующих». Тут автор забеспокоился, не слишком ли он переусердствовал; последние фразы были зачеркнуты и вместо них написано: «Его долголетнее сотрудничество с Лениным, мировой авторитет его революционного имени — все это подавляло всех здесь присутствующих. И привычным холодом захлестнуло сердце Ливака при виде вождя… Какой блистательный оратор!»[911]. А затем герой подумал о Зиновьеве: «Не выдержит он… нет, не годится… Сильный человек нужен»[912].

В романе нет главного героя; основных персонажей несколько. Подробно выписан темпераментный, решительный, жесткий и даже жестокий деятель ленинградской оппозиции (а до того — революции и гражданской войны) Роберт Юльевич Краузе (поначалу у Слонимского — Юлий Робертович, потом, возможно, вспомнив о Мартове, он поменял имя с отчеством); любопытно: что-то удержало автора и он не сделал одного из центральных героев-оппозиционеров евреем, хотя и русский ему тоже не сгодился. Из других фигур назовем: упоминавшегося уже Ливака, понимавшего всю революцию «как некую громадную склоку»[913], участника губернской партконференции Лапушкина, прозревающего оппозиционера Виктора («Ленинград начинает страшное дело, то, против которого предостерегал Ильич»[914]); прозревают, конечно, и преданная жена Краузе, пытающаяся в конце покончить с собой, и его любимая дочь Леночка…

Подготовка к XIV съезду ВКП(б) и проигранное на нем ленинградцами сражение — в центре романа. Вот характерная лексика:

«Страна напрягала все силы, готовясь к решительному повороту, и все, что было враждебного, чуя близкую свою гибель, собирало свои ответные силы»[915];

«Квартира Краузе превращалась не то в постоялый двор, не то в проходную контору, не то, скорей всего, в некий явочный пункт, куда сходились всякого рода оппозиционеры. В ожидании новостей, инструкций, распоряжений тут толклись и знакомые, и незнакомые. Надежда, отчаяние, пафос и страх поселились здесь, бросаясь на каждого приезжего из Москвы. Иной делегат, примчавшись утром, устраивал нужную встречу с кем-нибудь именно здесь, в этой квартире, а к ночи мчался обратно в Москву, торопясь на съезд»[916];

«Съезд сказал свое слово. „Оппозиция разоблачила себя на съезде целиком“, — обратился съезд к Ленинграду… Съезд одобрил и овациями подтвердил правильность пути, указанного в политическом отчете ЦК»[917]…