Судьбы Серапионов

«Париж, 5 января <1929>.

Дорогой Никитин,

спасибо за письмо. Я только что вернулся из Берлина и Праги. Там провели мы с Якобсоном, Савичем[769] и Тыняновым[770] немало подходящих ночей. Видали ли Вы антологию Малика[771], там и Ваш рассказ. Паррена видел перед отъездом, с Вашей книгой ничего еще не удалось выяснить. Насчет литературы разузнаю и список пришлю Вам. Только русские книги или французские также? Бернштейна пристыжу, но на аккуратность его Вы не очень-то надейтесь (знаю). Я еще ничего писать не начал, но к теме не охладел. Хочу написать о вещи (вероятно, об автомобиле) и об её насилии над человеком. „Заговор <равных>“ кажется выйдет в „Зифе“[772], но в каких размерах не ведаю. О поездке в Россию еще ничего определенного не знаю. В Париже холодно, тает преподло ненужный снег, французы умирают от конжестиона[773] и пензенский Монпарнас[774] патриархально кашляет. Издали, разумеется, все это феерия. Я тоже обременю Вас ходатайством, притом явно обременительным: не знаете ли Вы издательства, которое взяло бы мои польские статьи отдельной книжкой[775] и выслало бы мне гонорар сюда. Я их несколько подправлю. Если подвернется издатель, поговорите с ним и напишите мне, очень выручите. Как, то есть где, пойдет Ваша статья о Западе — хочу прочесть. Не забывайте! Вам и жене от нас обоих сердечные приветствия.

Ваш И. Эренбург».

Весной 1930 года Эренбург вместе с Савичем решили сделать серию книг — русские писатели 19–20 веков о странах Запада. Первой в этой серии была книга о Франции «Мы и они». Собирая для неё материал, авторы обратились к ряду современных русских писателей с соответствующими запросами. Савич написал Никитину, тот немедленно откликнулся. Это — мотив очередного письма Эренбурга: