Судьбы наших детей

К примеру, надо было отобразить пресловутые ссоры между Александром и его отцом Филиппом Македонским. Большинство сцен мы решили доснять позже, с помощью дублеров. А вот его мать Олимпиаду с ее любимицами — ручными змеями — отсняли без дублирования, используя ракурсы и планы, позволявшие обойтись без прямых диалогов. История о том, как Александр обуздал неукротимого коня Буцефала, была придумана одним из биографов, но приобрела слишком громкую славу, чтобы выбросить ее. На самом деле укротителем был молодой скиф, работавший в царских конюшнях, а кадры с крупным планом Александра мы подмонтировали. Роксана, как и прочие персиянки, взятые в полон Александром, была лицом достаточно реальным. К счастью, большинство этих пленниц были пышнотелы и выглядели довольно соблазнительно. Филипп Македонский, полководец Парменион и остальные персонажи носили густые бороды, что облегчало необходимое дублирование и озвучивание. Ты не представляешь, до чего трудно было бриться в те времена, а то бы понял, почему бороды и усы были в почете.

Самые большие хлопоты принесли нам павильонные съемки. Горящие фитили в сальных плошках, будь их хоть за сотню, светят слишком тускло даже для высокочувствительной пленки. Мы преодолели эту сложность, снимая каждый кадр с секундной выдержкой. Это обеспечило поразительную контрастность и объемность изображения. Мы не были ограничены временем, и ничто не мешало нам подбирать самые выигрышные сцены и ракурсы. Лучшие актеры мира, дорогостоящие кинотрюки, повторные дубли под руководством самых требовательных режиссеров не могли бы с нами потягаться.

В нашем распоряжении была яркая жизнь, откуда мы могли черпать эпизоды по своему усмотрению.

Наконец мы отсняли около восьмидесяти процентов того, что впоследствии вошло в фильм. На скорую руку смонтировали ленту и, воочию узрев результаты своих трудов, онемели от восторга. Фильм получился еще более увлекательным, более зрелищным, чем мы смели надеяться. Даже некоторая нестройность сюжета и отсутствие звука не мешали нам сознавать, что потрудились мы на славу. Мы сделали все, что могли, а худшее было еще где-то впереди. Поэтому мы заказали ящик шампанского и сообщили нашей блондинке-секретарше, что есть повод для праздника. Она хихикнула:

— Чем вы там все-таки занимаетесь? Каждый заходящий к нам коммивояжер интересуется.

Я откупорил первую бутылку.

— Скажите, что не знаете.

— Так я им и говорю. Они считают, что я глупа как пробка.

Мы дружно захохотали.

— Если мы собираемся устраивать такие праздники чаще, глубокомысленно произнес Майк, — не мешало бы завести парочку-другую роскошных бокалов с тоненькими ножками.

Блондинке это понравилось.

— Мы могли бы хранить их в нижнем ящике моего стола. — Она сморщила точеный носик. — Эта шипучка… Знаете, я никогда раньше не пила шампанского, только раз на свадьбе, и то всего один бокал.

— Налей-ка ей еще, — предложил Майк. — Да и у меня стакан пуст.

Я налил.

— А что случилось с теми бутылками, которые вы в прошлый раз унесли? — полюбопытствовал Майк.

Стыдливый румянец и смешок.

— Отец хотел их открыть, но я сказала, что вы велели приберечь их до особого случая.

К этому времени я уже сидел, закинув ноги на ее письменный стол.

— Тогда этот случай как раз теперь и наступил. Налить вам еще, мисс… кстати, как вас зовут? Не люблю официальности в нерабочее время.

Она даже растерялась.

— Но ведь вы и мистер Лавиада каждую неделю выписываете чек на мое имя! Руфь меня зовут.

— Руфь, Руфь, — произнес я, смакуя пузырящееся шампанское. Получалось неплохо.

Она кивнула.

— А вас — Эдуард, а мистера Лавиаду — Мигуелл, правда? — И Руфь одарила его улыбкой.

— Мигель, — уточнил он, улыбнувшись в ответ. — Исконное испанское имя. Сокращенно Майк.

— Передайте мне новую бутылку, — сказал я, — и вместо Эдуарда называйте меня Эд. — Бутылка перешла ко мне в руки.

К тому времени, как откупоривали четвертую, мы уже стали закадычными друзьями. Оказалось, ей двадцать четыре года, она не замужем, свободна, одинока и обожает шампанское.

— Но, — капризно протянула она, — мне все равно хочется узнать, чем вы так заняты в студии целыми днями и вечерами. Вы иногда даже ночью работаете, знаю, сама видела вашу машину у подъезда.

Подумав минутку, Майк не совсем уверенно сказал: — Знаете, мы фотографируем. — Он подмигнул одним глазом. — Можем и вас сфотографировать, если как следует попросите.

— Мы фотографируем модели, — вмешался я.

— Не может быть.

— Правда. Модели различных вещей, людей и все такое. Маленькие модели. Уменьшенные копии. А фотографируем так, чтобы они на снимках выглядели словно настоящие.

По-моему, она была немножко разочарована.

— Теперь, когда я узнала, у меня как-то полегчало на душе. А то расписываюсь на всяких там накладных и счетах из Рочестера, а за что они понятия не имею. Должно быть, за пленку и тому подобное.

— Совершенно верно. За пленку и тому подобное.

— А то я все беспокоилась… Нет. Две еще остались, вон там, на столе, за вентилятором.