Судьбы местного значения (СИ)

Куда ведет эта дорога? Чичерин попытался вспомнить карту района, но память пасовала. Нет, расположение всех деревень в районе ему известно, и по основным дорогам он бы не плутал, однако все грунтовки не запомнишь, и к сожалению, не все они отражены на картах. Жаль, компаса нет, легче бы было. Можно и по солнцу ориентироваться. Но все же…

У кого-то громко заурчало в животе. Потом кто-то «дунул».

— Отставить стрельбу, Семенов, — среагировал Степаненко. — Немца вспугнешь! Не догоним!

— Есть отставить стрельбу, — отозвался боец. — Командир, привал нужен. Оправится бы.

Вновь заурчало. Еще громче.

— Ты сколько сметаны съел? — спросил Чичерин.

— Крынку.

— А молока выпил?

— Ковш.

— А перед этим пол чугунка щей, — кивнул сержант. — Дорвался, называется. Не лопнул?

— Тащ командир! — взмолился боец, хватаясь за живот.

— Привал! — объявил лейтенант. — Десять минут.

Почти все бойцы нырнули в чащу. Сержант постоял немного и тоже отправился искать местечко. Остался только Абадиев. Он сало есть не стал, но молока выпил. Видать без последствий. На других бойцов сказалось чрезмерное употребление разных продуктов. Переели люди после голодных суток. Сам лейтенант все подряд не ел, ограничился щами и салом. Ни сметаны, ни молока не пил. Чуть самогона, только.

Появился боец из дозора.

— Командир, там развилка, — доложил он. — По правую руку моторы слышны. Вроде как танки.

Лейтенант раздумывал недолго. Нужно узнать кто и что, поэтому он послал сержанта и двумя бойцами на разведку.

— Ты знаешь, что делать, — сказал он Степаненко, — и сторожко там. Не нарвитесь.

— Хорошо, командир.

Расставив пару бойцов в охранение, Чичерин проверил раненого. Маврищев спал, или очередной раз сознание потерял. Плохо. Лекарств бы найти…

Чичерин устало сел и привалился к сосне. Отряд уже отмахал с десяток километров от деревни, а последствия сытной еды сказываются. Если переевших лишка бойцов «прихватило», то на лейтенанта навалилась усталость и сонливость. Сказалось недосыпание прошедшей ночью. Но что усталость, ерунда, вот с сонливостью бороться было трудно, особенно после сытной еды. Сейчас бы тетрадь достать и подумать над написанным.

Чичерин прикрыл глаза на пару секунд, и вздрогнул, валясь набок. Сел иначе, и вновь веки тяжелеют. Нет, спать нельзя. Даже припомнился тот кошмар — «Взрывай Юрка! Взрывай!», но помогло мало.

— Поспы, командыр, — услышал он Абадиева.

— Нельзя спать, Умар. Не время.

— Выпэй араки, командыр, — и Умар протянул фляжку.

Арака оказалась тем самогоном, что нашли в деревне, только вкус был иной — не голодер, а чуть мягче. И мятой отдает. Где Абадиев травы успел найти? Однако в голове немного прояснилось, и сонливость отступила.

Вдруг он заметил, как Абадиев подобрался, настороженно смотря в чащу. Медленно вытянув пистолет, Чичерин приблизился. Сидящие бойцы насторожились.

— Что? — шепотом спросил лейтенант.

— Мэлькнуло. Маленкое.

Минуту несколько человек всматривались в лес. Стояла тишина, лишь с юга отдаленно шумели моторы. Лейтенант осторожно ступая прошел пару десятков метров до бойца охранения.

— Видел ли что? — спросил тихо.

— Нет, командир, никого.

Вернулся обратно. Абадиев появился навстречу. Отрицательно покачал головой.

— Звер, навэрно.

Вернулась разведка. Сержант с мрачным лицом присел рядом с лейтенантом.

— Много там немцев?

— Дохрена. Чуть не спалились. Пехота у обочин отдыхает. По лесу шляются. Техника стоит — броники и танки, и экипажи в них. Если что, могут сразу в бой. А по дороге грузовики с пушками прут.

— То есть незаметно не подойти? — спросил Чичерин и посмотрел на поднявшегося Абадиева. Тот с одной винтовкой двинулся в чащу, но принял немного левее. Оправится пошел?

— Вблизи нет. Может дальше? — пожал плечами Степаненко.

— А камуфляжных не заметил?

— Нет, командир. Мы внимательно смотрели.

— Хреново…

Тут все услышали глухой вскрик. Вскочили.

— Там! — Семенов показал в чащу. — Это Абадиев.

— Вот он, звэр! — радостно скалясь, сказал боец, выходя на полянку.

Умар крепко держал мальчишку, лет пяти-шести, и зажимал ладонью рот. Пацан дергался и мычал.

— Абадиев, отпусти мальчишку.

— А закричит?

— Не закричит, — сказал лейтенант. — Ты ведь не будешь кричать?

Пацан испуганно смотрел на Чичерина. Лейтенант кивнул Умару и тот убрал ладонь.

— Вот так, молодец. Ты кто, как тебя зовут?

— Я… Миша я. Дзядзька ваенны, я Миша.

— Откуда ты?

Тут из глаз обильно потекли слезы, и мальчишка разревелся. Стоящие вокруг бойцы переглянулись.

— Напугал пацана… — и Степаненко укоризненно посмотрел на Абадиева, но тот лишь усмехнулся.

А лейтенант мгновение смотрел на плачущего мальчишку, затем обнял и прижал его к себе.

— Не плачь, Миша. Ты ж казак. Где твоя сабля?

— Страци… — всхлипнул мальчишка.

— Потерял? — переспросил Чичерин. — Ничего, новую дадим. Ведь дадим?

Бойцы согласно закивали, а Степаненко сказал:

— Самую острую саблю найдем!

— Он с той деревни? — одними губами произнес сержант.

Лейтенант утвердительно кивнул. Пацана он узнал сразу, хоть на той фотографии он был явно младше и одет иначе. Сейчас его одежонка рваная и грязная. Кожа в синяках и царапинах, на лице грязные разводы…