Судьбы крутые повороты

На Первомайский митинг мы пошли всей семьей. И сейчас, как живое, вижу лицо мамы, когда с трибуны объявили выступление отличника учебы ученика 8-го класса, комсомольца Сережи Лазутина. Не нахожу слов, чтобы выразить, сколько гордости и радости отразилось на материнском лице, по щекам которого скатывались слезы счастья. Как и после каждого выступления ораторов, слово Сережи вызвало в многолюдной толпе перед трибуной аплодисменты и туш духового оркестра. Отлично помню, как отец поцеловал спустившегося с трибуны Сережу и как через несколько минут он со своими друзьями-артельщиками двинулся в сторону «шанхайки». Зная, что в его кошельке было всего три рубля, мама, захлестнутая приливом счастья за своего старшего сына, не запретила отцу отметить такое великое событие.

Через неделю стихотворение Сережи было опубликовано в районной газете. С тех пор прошло шестьдесят с лишним лет. Сейчас в моей памяти от него сохранилось лишь полторы строчки:

Враги пытались стальную цепь
большевизма порвать…

Тогда, в тридцатые годы, когда рядом со словом «большевизм» с равной силой могло сиять только солнце, стихотворение брата мне нравилось. И вообще все, что делал Сережа и как он это делал, рождало во мне желание подражать.

Для нас, школьников тех далеких 30-х годов, слово «забастовка» звучало только в применении к Америке, «переживающей тяжелый затяжной кризис», где «рабочие на заводах и фабриках объявляют забастовки, предъявляя свои законные требования проклятой буржуазии, которая отвечает на требования рабочего класса тем, что сбрасывает в море десятки и сотни тонн кофе, зерна, мяса и сливочного масла». В наших детских понятиях слово «забастовка» было чужеродным, несвойственным нашему строю, течению нашей жизни, «где так вольно дышит человек».

С тех пор минуло более шестидесяти лет. Мы, мальчики и девочки в пионерских галстуках, те, кто вышли живыми из котла Великой Отечественной войны, стали седыми и немощными. И нам становится страшно и тревожно до боли в сердце, когда мы узнаем, что в России нашей по полгода не получают заработной платы не только служащие, врачи и учителя, но даже шахтеры, которые полжизни проводят в подземелье, чтобы накормить и обуть своих детей. Как и американские рабочие 30-х годов, они объявляют забастовки, длящиеся по несколько месяцев, ставят перед правительством свои законные требования. Забастовки перерастают в голодовки, которые зачастую заканчиваются смертью. Но и этот социальный трагизм голодающих не мешает власть имущим наживать миллионы долларов, отмывать эти грязные деньги в европейских банках, строить дворцы и коттеджи по планам европейских архитекторов, разъезжать на бронированных «мерседесах», японских «тойотах». Не могу в связи с этим не вспомнить слова великого русского просветителя и философа Александра Николаевича Радищева, который в своем сочинении «о человеке, о его смертности и бессмертии» пророчески выразил сущность души русского человека: «Русский человек очень терпелив, он терпит до самой крайности, но когда конец положит терпению, то ничто не остановит его, чтоб не преклонился он на жестокость».

Страшно подумать, что может случиться, если русский человек сделает этот последний шаг к грани своего терпения! Тут уж начнется не преступная чеченская война, а война, которая повергнет общество в хаос и зону смерти. А поэтому тяжко становится на душе, когда смотришь как играют в «песочнице» наши внуки и правнуки, не ведая, что может обрушиться на их судьбы.