Судьбы дорога

– Чего ждать-то, чего ждать-то? – нервничает Лобкова.

Букин достал пачку сигарет и молча направился в специально отведённое место. Но его вновь остановила жена.

– Значит, ты меня не любишь?

– Кто про это сказал?.. «Люблю, но тайно – твои покрывала черты», а о приобретении нарядов будем думать. Я лучше расскажу тебе, почему сцена не загорелась.

– Ну, слушаю.

– Там, возле солдата, костер был не настоящий.

– А какой?

– Понимаешь, Евдокия, электрики на сцене дровами замаскировали электромотор, подающий сильный поток воздуха, а внутри дров красные ленточки, там же яркая лампочка. Эти трепещущие ленточки создают эффект пламени огня.

– Постой, постой, а откуда дым взялся?

– Наверно солдат чай кипятил?

– Ладно, врать-то?

– Это просто, те же оформители сунули в котелок с водой электрический кипятильник, в итоге получается имитация дыма от костра… это искусство!

– Вот, ведь, как дурят людей, – буркнула Дуня.

В фойе у окна беседуют Ёлкин и Данило, по движениям рук можно догадаться, что рассуждают о музыкальных инструментах. Фока направился к ним, постоял, послушал, подумал.

Концерт продолжался. Снова звучали музыка и песни. Вновь появился конферансье, ему навстречу быстрым шагом подошёл Букин и тихим голосом обратился с вопросом. Выслушав зрителя, ведущий поднёс к губам микрофон и объявил:

– Уважаемые товарищи, к нам на концерт прибыли балалаечник Иван Ёлкин и гармонист Данило Моршавин. Они желают исполнить частушки, попросим их на сцену?

В зале послышались одобрительные возгласы и аплодисменты.

Ёлкин, оставив футляр инструмента рядом с Анной Васильевной, минуя ряды, поднялся на сцену, за ним, слегка горбясь, с гармонью в руках, последовал Данило.

Для них поставили стулья, зрители с интересом разглядывали местных «трубадуров».

Ёлкин, державший в руках балалайку, седой как лунь, в сером костюме с медалями, выражает симпатию – фронтовик. Данило, с гармошкой на коленях, тоже не молод: лицо зарастает седеющей бородой. Конферансье объявил:

– Уважаемые зрители, сейчас для вас сыграют и споют Иван Григорьевич Ёлкин, бывший работник лесного хозяйства и гармонист Данило из деревни Моршавино, он зодчий – кирпичных дел мастер. Встречайте!

Зал дружно поприветствовал «народных музыкантов» бурными хлопками.

– И так, исполняются частушки на мотив – «Ярославские ребята»!

Заиграли инструменты, сразу же приворожившие публику мастерской игрой, но вот послышались и слова, запевал один, затем подпевал второй:

Мы моршавински робята, —
Первым делом известим.
Мы, конечно не женаты,
Ох, нам скучно холостым.

По залу прокатился гром смеха, смеялась даже Анна Васильевна, прижав ладошки к разрумянившимся щечкам, а Санька Наседкин, воодушевленный стопкой «пшеничной», гоготал громче всех.

Мы, как видите красавцы,
И сердца у нас горят.
Да к тому же моршавянцы, —
Ой, выбирайте нарасхват.

Не ругай ты нас маманя,
Что нам делать женихам.
Нам не нравятся земные, —
Ой, полетим к лунатикам.

Есть у нас один знакомый,
Любознательный вполне.
Он замучил астрономов,
Ой, есть ли тещи на луне.

Новая волна смеха прокатилась по рядам, зрители посмотрели на Фоку.

Волгинские девчата,
Ой, чего, чего, чего,
Боевые, озорные,
Ой, развитые до чего.

А московские девчата,
Бегают туды – сюды,
Уберите этих девок,
Ой, как бы не было беды.

Частушки, страдания, припевки – своеобразный жанр русского народного творчества. Они насыщены броскостью образов, бывают и грустными, и искрометно веселыми. Частушки часто сочиняются исполнителями на гуляньях, на работе, в минуты отдыха. А бывает, что содержание известных куплетов перестраивают на свой уклад жизни. На селе много играющих и поющих «народных артистов», а сегодня на сцене солидного ДК выступают представители фольклора Иван Ёлкин и Данило Моршавин – простые, русские мужики. Они своим не стареющим задором радуют публику с эстрады, с которой часто выступают профессионалы и другие заезжие знаменитости.

Концерт продолжается, зрители кричат: «Бис, браво»! Исполнители хотели было покинуть пределы сцены, но их вернули. На прощание они пропели:

Мы бы пели вам охотно
Не один – два вечера,
Да беда у нас такая;
Ой, петь нам больше нечего.

Санька Наседкин, пробиваясь через шквал оваций, кричит:

– Не верю!.. Давай, жарь дальше!

Через щель в занавесе вышел ведущий концерта с микрофоном в руке.

– Уважаемые товарищи, сейчас для вас споет бывший воин-интернационалист, командир разведроты капитан Воробейчик.