Судьбу свою наидешь (СИ)

Но. Но! Теперь приходилось зависеть от темной ведьмы.

И эта ситуация ему не нравилась. Было в этом что-то отвратительное и противоестественное. В том, как княгиня рассуждала о привороте. Что-то крайне беспринципное и жестокое.

Скрывалось тут еще и другое.

Иван в какой-то момент просто уловил это даже не в словах, в интонациях. Ведь если для того, чтобы победить сопротивление девушки, надо привязать ее к себе приворотом, получалось, что на ней нет никакого стороннего колдовства. Она просто НЕ ХОЧЕТ этого брака. И так отчаянно сопротивляется, что готова носить лягушечью кожу.

Как? Ну ведь не дурак же он совсем. Она же дочь ведьмы, значит, тоже ведьма.

Это было жестокое открытие.

Красавцем Иван не был, да и женским вниманием тоже не был избалован. Но понятие о мужской чести у него имелось. Вот так насиловать чужую волю… Даже ради благой цели? А в глаза себе как потом смотреть? Зная, что ты этой женщине неприятен и она с тобой только потому, что ты… Ивана передергивало. Да ему сама мысль о том, чтобы переспать с бездушной куклой, претила! Вызывала тошноту.

Это было слишком.

Но близился вечер. Скоро наступит время идти на пир.

А ему уже пришел вестник от княгини, который он, таясь от всех, прослушал в укромном уголке.

«Кукла на месте».

На месте.

Значит, надо идти к себе, и… Иван места не находил от противоречивых мыслей. Но к себе все-таки пошел, потому что надо было готовиться к пиру.

***

Царевич хоть и слыл дураком, однако ему, как и двум другим сыновьям, покои были выделены приличные, с отдельным входом. И стража караулила у каждой двери. Он настоял. А внутри еще темнокожий страж. Иван столкнулся с ним взглядом, входя в двери своей спальни, и отвел глаза. Осуждение и презрение виделось ему в глазах стража.

Но вошел внутрь, закрыл за собой дверь и замер, неприятно пораженный. В комнате маячил морок девушки в богатом платье, смотрел на него пустыми глазами. Иван не выдержал, отвернулся.

К горлу подкатила тошнота.

Он сглотнул несколько раз и шумно выдохнул воздух.

А потом обратился к лягушке:

– Почему?

Молчание в ответ. Но Иван знал, что она слышит. Теперь знал.

– Ответь.

Он уже не ждал ответа, и вдруг лягушка ответила:

– Потому что я обещана другому.

Странно было разговаривать с лягушкой. Смотрел и глазам своим не верил.

– Другому?

– Да. Я люблю его.

Невольно вспомнились ему братья бессмертные. Он ведь сразу понял, что у княгини с ними давние счеты. Ему тогда еще показалось странным, а уж теперь и вовсе все приобрело другой смысл.

…Свататься пришел? Я не отдам за тебя дочь, хоть умри.

Кощей ведь сватался к ней. А вышло как вышло. И она теперь его жена.

Свадьба вспомнилась. Осадок и чувство брезгливости от всего этого.

– Но мы же женаты, – тихо проговорил он. – Неужели нельзя быть со мной по доброй воле?

Ответа не было. Он и сам понял.

Иван оглянулся на куклу. Молодая девушка, красивая, белая кожа, темные брови. Волосы русые. Жутко. Это сколько же силы воли от девушки требовалось? Ведь она какой день уже сидела лягушкой. И все это ради того…

Завидно стало, что так можно любить кого-то, чтобы пожертвовать собой.

Он долго не знал, что сказать. Потом потер лоб и проговорил:

– Мне нужно показать им жену.

И оглянулся на куклу, так и продолжавшую стоять посреди комнаты. Теперь все еще больше запуталось. И все же.

– Ты это понимаешь? Нужно убедить, иначе…

Это было слишком долго объяснять, а ему и без того было тошно. Царевич замер в нерешительности, понимая, что решение все равно принимать придется.

– Я пойду с тобой на пир, – проговорила лягушка.

Ему показалось, что он ослышался.

***

То, что задумала Василиса, было рискованно. А у нее не было времени толком все обдумать. Но княгиня, сама того не подозревая, дала ей шанс вырваться на свободу.

И этот шанс нельзя было упустить.

– Делай то, что сказала княгиня. Возьми капельку моей крови.

С минуту примерно царевич молчал, потом приблизился и замер над ней.

– Ну же. Давай.

Василиса шевельнула лапками и вся сжалась, ожидая. Честно говоря, ей сейчас было страшно. Опасное дело она задумала, но ведь другой возможности может и не быть.

– Не могу, – произнес он наконец. – Боюсь тебя поранить.

Да что же это… А времени-то нет.

Она огляделась вокруг и сказала:

– Достань одежду. Быстро. В сундуке должна быть. Да побогаче выбирай.

Действительно, за ней ведь дали не только деньги, но и сундук с приданым. Про него как-то и забыли. Царевич кинулся к сундуку. Одно достал, другое.

– Это пойдет?

– Нет, другое давай.

Можно было снять платье с куклы, но Василиса не хотела рисковать, на нем могло быть какое-нибудь хитрое матушкино заклятие. Наконец он вытащил красное платье.

– Это?

Платье было то самое, в которое в день свадьбы обряжали. Она сказала:

– Да. А теперь выйди и двери закрой.

И вот теперь время действительно пошло.

Василиса обернулась мгновенно.