Судьба Убийцы

— Расслабься, — добавил я и показал на Клефа: — Иди, осмотри корабль с Пером.

Она с облегчением улыбнулась и побежала с таким энтузиазмом, что стало понятно - я поступил правильно.

Альтия поджидала меня в каюте. В ее глазах сверкала ярость:

— Нельзя быть невнимательным на этом корабле! Мы предупреждали!

— Да, — согласился я. — Он перехитрил меня и подманил близко к себе. Я сам виноват.

Альтия немного смягчилась. Янтарь потянулась руками вперед, и я предложил ей взяться за мое плечо. Она крепко сжала его.

— О, Фитц. Ты не знаешь историю Совершенного, иначе ты бы испугался также сильно, как я.

— Нам пора вниз, люди смотрят. Чем скорее мы отдалимся от Трехога, тем меньше у них будет поводов для сплетен, — кратко отметил Брэшен.

Я посмотрел на город. Да, люди показывали пальцами, кто-то вовсе пялился. Я задумался, сколько из них видели, что произошло на самом деле, и как ревность Совершенного объяснят те, кто не слышал, что он говорил.

— Проводи меня к моей каюте, пожалуйста. Я только начала вспоминать палубу корабля, — соврала Янтарь, давая мне красивый предлог уйти.

— Они даже не спросили, о чем он говорил со мной, — тихо заметил я.

— Кое-что они подслушали. Я даже не думала, что он будет таким собственником по отношению ко мне.

— Тебе обязательно быть настолько довольной? — спросил я.

Она засмеялась:

— Я боялась, что он забыл меня.

— После того, как ты вырезала ему новое лицо и вернула зрение?

— Совершенный переменчив. В один момент он добродушный ребенок, а в другой — сердитый мстительный подросток. Иногда он мужественный, храбрый и галантный. Никогда нельзя полагаться на его настроение, потому что оно может очень быстро перемениться.

— Ты действительно забыла, где и что расположено на корабле?

Горестная улыбка скривила ее губы.

— Фитц, у тебя потрясающая вера в меня. Я не была на этом корабле десятилетиями. Я помню общее расположение, но сколько шагов от носа до кормы, сколько ступенек на лестнице, где повернуть к двери? Нет. Но я должна идти, будто уверена в своем пути. Я чувствую, что когда шарю руками в поисках или припадаю к стене, я становлюсь больше обузой, чем человеком. Так что я притворяюсь, что вижу лучше, чем на самом деле.

— Прости.

Я правда именно это имел в виду. Это расстраивало. Я снова подумал о долгом и тяжелом пути, который ему пришлось преодолеть в одиночку, страшно израненному, слепому посреди снега.

— Дверь здесь? — спросила она.

— Наверное.

Я отвлекся больше, чем готов был признать. Я был глуп. Я продолжал размышлять о своем, даже когда Совершенный схватил меня.

— Я думала, ты ведешь меня.

— Я позволил тебе держаться за мое плечо, пока мы шли.

Я постучал в дверь, и когда никто не ответил, открыл ее.

— Я вижу твои вещи, везде. Здесь три койки и складной столик. Сумка Спарк открыта, видимо это она рылась в ней.

Янтарь вошла и позволила себе ощупать комнату. Я закрыл за нами дверь. Она осторожно двигалась по маленькой каюте, измеряя расстояние аккуратными шагами и протянутыми руками.

— Я помню ее, — сказала она, присев на нижнюю койку. — Однажды я делила эту комнату с Альтией и Йек. Трое в этой тесноте. Иногда было сложно.

Я поставил сумку с одеждой у двери и задвинул остальные вещи под самую нижнюю койку.

— Так бывает в тесноте.

Я сел рядом с ней. Движение корабля изменилось, и меня это не радовало. Мы отчалили от пристани, и течение реки начинало управлять нами. Я посмотрел в маленькое окошко. Мы набирали скорость и смещались от берега к более глубокому руслу и постоянному течению. Мне никогда не нравилось быть оторванным от земли. У скачущей лошади есть ритм, корабль же может в любую минуту стремительно отклониться от курса. Я пытался прийти в себя и принять непредсказуемое.

— Что с тобой? — мягко спросила она.

— У меня нет морской болезни, но мне не нравится движение. Я только привык к ходу Смоляного, а Совершенный…

— Нет. Что на самом деле тебя волнует? — он говорил как Шут.

Я не смотрел на него. Разве я мог признать это перед кем-то еще? Наверное, нет.

— Я… я не тот, кем был. Я делаю больше ошибок, и они серьезнее. Мне кажется, что я начеку и готов к чему угодно, но потом выясняется, что нет. Меня застигают врасплох обстоятельства, люди. Брэшен хватает меня сзади, а я настолько сосредоточен на Совершенном, что даже Уит не подсказывает мне, что он там. Несмотря на предупреждения, корабль почти без усилий заманил меня в зону досягаемости. Он мог убить меня. Моментально.

— Фитц. Сколько тебе лет?

— Точно? Я не уверен, ты же знаешь.

— Угадай, — упрекнул он меня.

Я откинул свою нелюбовь к этой теме разговора.

— Шестьдесят два, возможно, шестьдесят три. Может, шестьдесят четыре. Но я не выгляжу на них и в основном не чувствую себя на столько.

— Но тебе именно столько, за это ты и расплачиваешься. У тебя была хорошая жизнь, какое-то время была. Простая жизнь. С Молли. Спокойствие и благополучие отнимают силы ровно также, как бесконечные битвы и лишения приглушают в душе нежность.

— Мне нравилось, Шут. Я хотел, чтобы это длилось вечность, постареть и умереть, пока она сидит у моей кровати.

— Но тебе выпала другая участь.