Судьба резидента ГРУ

В период с 11 по 16 мая с.г. офицерами ГРУ с этим источником проведена работа в Москве в целях повышения эффективности его использования в наших интересах.

В ходе этой работы были организованы встречи источника с советскими специалистами в области твердых ракетных топлив и специальной химии.

По заключению Военно-промышленной комиссии при Совете Министров СССР эти встречи были весьма полезными…»

Генерал-полковник П. Ивашутин.

На этой записке начальника ГРУ маршал Бирюзов написал кратко, но весомо: «Очень хорошо!»

Так что же случилось в парижской резидентуре в эти два года? Кто этот весьма ценный источник «Бернар» и какова его роль в создании наших твердотопливных ракет?

Чтобы ответить на этот вопрос, хочу обратить внимание на фразу генерала Петра Ивашутина в приведенном ранее письме: «Аппаратом ГРУ в Париже завербован источник…»

Итак, Советский Союз не желал больше рисковать и зависеть от политической конъюнктуры — «ядерный меч» должен был стать разящим не только в речах Никиты Хрущева, но и в реальности. Государству как воздух нужны были твердотопливные ракеты. Над их созданием работали ученые, изобретатели, военно-промышленный комплекс страны и… разведка. Важны были любые сведения, которые смогли бы продвинуть научную мысль вперед, сократить время исследовательских работ.

В архивах Главного разведуправления сохранилось любопытное письмо. На нем в левом верхнем углу штамп очень высокого учреждения — Комиссии по военно-промышленным вопросам Высшего Совета народного хозяйства СССР.

Комиссия указывает начальнику ГРУ, что монография по материалам, используемым в США для ракет на твердом топливе, представит интерес для организаций оборонной промышленности. И далее обозначаются «технологические вопросы, которые должны содержать подробное описание». Думаю, что даже неспециалисту их перечисление в самом общем плане говорит о многом.

Здесь ученые хотели бы иметь описание «технологий и режимов изготовления материалов и деталей из этих материалов (лист, пластины, прессованные детали, лента для намотки, методика и режимы нанесения и т. п.)», а также «полные данные о физико-химическом составе, включая развернутые структурные формулы соединений».

Все это многообразие данных комиссия ВСНХ СССР надеется получить, как указано в письме, «по конкретным типам изделий ракетной техники, желательно по МБР «Минитмен».

Таким образом, перед военной разведкой была поставлена задача государственной важности, или, говоря современным языком, сверхзадача. По своей значимости в тот период она была соизмерима разве что с атомным проектом Советского Союза.

Кому же выпала судьба решать эту сверхзадачу? Право же, не могу говорить за всю военную разведку. Уверен, ее решала не только парижская резидентура, но в данном случае в моем распоряжении находятся уникальные архивные документы и живые свидетельства участников тех дней именно на этом направлении. Они-то и дают мне право утверждать, что решающую роль сыграли именно мои герои — оперативный офицер Виктор Любимов и его агент.

Кто же этот агент, известный в сети парижской резидентуры ГРУ под псевдонимом Бернар?

Прежде всего это крупный химик-технолог, занимавший высокую должность вице-президента крупнейшей, с мировым именем фирмы США. Его деловые связи распространялись на такие фирмы-гиганты, как «Дюпон», «Аэроджет», «Маршал Индастрис», «Тиокол».

Этот человек имел солидное положение в обществе, был независим, финансово обеспечен.

В одном из своих докладов руководству начальник французского направления генерал-майор Иван Чередеев писал: «От оплаты своих услуг Бернар отказывается…»

Теперь можно представить сложность задач, стоящих перед вербовщиком. Что мог предложить Любимов в качестве компенсации за ту трудную, опасную работу своему французскому «другу»? Да, в сущности, ничего. Однако, как говорят, пути Господни неисповедимы.