Судьба по-русски

— В этом году урожай на истинно художественные произведения, достойные наград, крайне беден. Но из более двадцати представленных работ явно выделяются документалисты, мультипликаторы и одна художественная лента — «Звездопад» режиссера Игоря Таланкина.

— А телевизионных фильмов разве нет? — спросил заведующий сектором, не поднимая головы от списка претендентов.

— Достойных нет.

— А фильм по повести Маркова? — Он спросил не меня, а А.Г.Филиппова. В его взгляде на председателя Госкино я прочел укор: «Что же ты, мол, не подготовил Матвеева?»

Во мне уже стало что-то закипать. Дух сопротивления тому, что мне будут что-то навязывать, потихоньку распирал мою грудь, но я старался держаться ровно и корректно.

— На мой взгляд, в этом сериале сценарная и режиссерская работа невысокого класса. Да и актеры не украсили фильм. Чего не скажешь о «Звездопаде», где все компоненты выполнены мастерски и на достаточно высоком художественном уровне.

Заведующий сектором, выстукивая пальцами по столу какую-то мелодию, думал. Потом решительно заявил:

— В фильме по Маркову есть новизна темы — борьба с японскими самураями на Дальнем Востоке, темы напрасно забытой… А с «Звездопадом» вас зритель не поймет. Картина-то в прокате провалилась. И вдруг — премия…

Я перевел взгляд на Александра Гавриловича в надежде получить поддержку. Увы, он чертил на клочке бумаги какие-то загогулины и всем видом давал мне понять, что он абсолютно нейтрален. Мне стало совершенно ясно, что партийный и государственный чиновники еще накануне обо всем договорились. Им оставалось для проформы поставить меня в известность — кто получит премии.

Мое самолюбие взыграло. Я — председатель секции кинематографии, у меня есть свое мнение о том, кто премии достоин. Если же мое мнение не принимается во внимание, то зачем вы меня вызвали?

Я понял, что дискутировать здесь, в ЦК, было занятием бессмысленным, тем более что в интонациях моего оппонента явно слышался «приказ в вежливой форме». Но и уйти, пока мне не скажут, почему оба чиновника настаивают на своем и что на самом деле кроется за этим нажимом на меня, я не мог — унизительно.

— Если я выскажусь в пользу телесериала, меня не поймут члены кинокомиссии, среди которых крупные и уважаемые сценаристы, режиссеры, операторы и актеры. Да вся художественная интеллигенция меня на смех подымет…

Осторожно пытался я понять истинную причину несогласия начальников со мной.

Заведующий сектором почти по-дружески, доверительно поведал:

— Поймите. Тут есть деликатный нюанс: один из авторов сценария и автор повести — Георгий Мокеевич Марков… Он лауреат Ленинской премии и Государственной премии СССР, а российской премии не удостоен. Не кажется ли вам, что это нелепость?

Я понимал, что, кажется, мало-помалу приближаюсь к причине чиновничьего упрямства. Но…

— Но все-таки, почему не дать премии «Звездопаду»?

— Фильм не имел успеха у зрителей! — повысил голос мой собеседник.

— Очень часто выдающиеся произведения искусства не бывают поняты широким зрителем!..

Заведующий сектором нервно сбил пепел с сигареты и выразительно взглянул на председателя Госкино, дескать, как с ним говорить?.. То есть со мной.

Александр Гаврилович решился:

— Надо сказать Евгению Семеновичу все как есть. Чего от него скрывать?

Хозяин кабинета погасил сигарету в пепельнице и тяжело вздохнул:

— Ладно. Это, как говорится, для служебного пользования. «Звездопад» создан по повести Астафьева, так?.. — почти заговорщицки начал он.

— Но Виктор Петрович не является автором сценария. Его и в списке претендентов нет, — ответил я и напрягся, ожидая неприятного продолжения «для служебного пользования».

— Так вот, на творческой встрече с читателями Виктор Петрович на вопрос «Кто сегодня лучший писатель России?» ответил… — Мой собеседник закурил новую сигарету и повторил слово «ответил» уже с нажимом. При этом он остро посмотрел мне в глаза. — «Солженицын»! Вот так, Евгений Семенович!..

Это «вот так» вертелось в мой голове всю ночь…

Перед заседанием президиума Комиссии по премиям я спросил у руководителя секции литературы М.Н.Алексеева:

— Что случилось с Астафьевым?

— Виктор — дурень! Ляпнул, не подумав, какую-то чертовщину про Солженицына… Теперь нам расхлебывать. Да и вам, кинематографистам, несладко будет…

Несладко было прежде всего мне — ведь я должен вести заседание секции… Это я должен убедить ее членов проголосовать за картину про инцидент с японцами. Значит, я должен найти убедительную аргументацию в пользу несправедливости. Значит — растоптать свое собственное мнение… Значит — лгать…

Не мог я согласиться с такого рода закулисной игрой, но выступить против указания ЦК тоже не мог. Пусть решают члены секции, подумал я.

На заседании кинематографисты не проявляли особой горячности в обсуждении работ претендентов, кроме, конечно, лиц заинтересованных. Поскольку фильм о пограничниках был телевизионный, то первым в бой с пламенной речью кинулся представитель Гостелерадио. Он красноречиво говорил о военно-патриотической теме, на которой-де воспитывается молодое поколение советских людей…