Судьба олигарха

Торговая точка работала днем и находилась возле метро «Лесная», посередине аллеи похожих друг на друга киосков. Оставив машину у парка Киото, Максим, взяв пятилитровую емкость с бензином на треть разбавленного машинным маслом для более высокой температуры горения, глухой ночью пошел к ларьку, кляня ненасытного Бройлера, неуступчивых барыг-бизнесменов и свою работу, которую все еще пытался любить. Сваренный из железных листов павильон был закрыт замком снаружи, но внутри кто-то находился. Слышались, нарушаемая треском помех музыка, кажется, играло «Радио-Активность», невнятный шорох и приглушенные шаги.

Макс ушел ни с чем, а утром доложил обо всем «авторитету».

– Ну и что, что там человек, я его, что ли туда посадил? – раздраженно посмотрел на него Бройлер. – Считай это первым предупреждением, еще раз не выполнишь задание, лишу ползарплаты, а потом выгоню.

Макс только пожал плечами, мол поступай как знаешь и, ничего не ответив, ушел. Но когда через несколько дней киоск вместе со сторожем сгорел, Максим понял – Бройлер не шутил. А еще через месяц он случайно узнал, что Илья, невысокий плотный борец, примерно одного возраста с ним, стал получать долю.

Всякий раз, проезжая мимо заброшенного кладбища возле Дарницкого вокзала, Макс крестился – здесь Колобок, да, наверное, не только он, прикапывал в старых могилах умерщвленных людей. За время работы, Максим, словно мифический лодочник, перевез сюда четверых, завернутых в покрывало и заклеенных скотчем. В определенном месте Давид с Ильей грузили «сверток» и уезжали, он ждал какое-то время и ехал следом, а подельники сообщали ему по рации обо всем, что происходит на дороге. Возле кладбища молчаливые, одетые в черное караимы забирали тело, он уезжал и пил до утра на кухне, стараясь водкой заглушить рвущуюся наружу тоску. Обычно он не дотрагивался до этих страшных тюков, но однажды изменил своему правилу.

Макс интуитивно уловил в зеркале движение на заднем сидении. Нервы были натянуты до предела, и ему показалось, что покойник шевельнулся или оказался не до конца мертв, и он не знал, что хуже. Сердце барабанной дробью зачастило в груди и если бы на его бритой голове росли волосы, они непременно поднялись вверх.

Плохо приклеенный к ткани скотч отстал, и упавший угол зеленого покрывала открыл до половины лицо немолодой женщины, седые волосы которой с одной стороны были заляпаны казавшимся черным пятном. Ее открытые глаза бессмысленно смотрели вперед, но Максу казалось, она требовательно глядит на него. Не в силах отвести взгляда от глаз мертвой старухи, он чудом вписался в поворот и, остановившись, поправил покрывало.

***

Максим терпел выходки Бройлера, и его недовольство возомнившего бог знает, что о себе местечкового царька – человека, долгое время подавляемого другими, а теперь, по стечению обстоятельств, получившего возможность втаптывать в грязь зависящих от него, – понимая, что выбора нет.

Но однажды, он все же не выдержал.

Жена Макса была на последнем месяце беременности, и об этом знали все, как оказалось, кроме Бройлера.

Он отвез жену в роддом, с нетерпеньем ожидая рождения ребенка, мальчика, по показаниям УЗИ. Почти в тот же момент, когда малыш появился на свет, позвонил Бройлер, срочно нужно было куда-то ехать, и Макс удивленно ответил:

– Ты что, Валера, у меня жена рожает, дай сегодня выходной.

Но его уже никто не слушал, «авторитет» по своему обыкновению швырнул трубку на стол, а на следующий день высказал ему свое недовольство:

– Ты кто такой, что ставишь меня перед фактом?!

Внутри Максима все задрожало от возмущения и обиды, стараясь не наговорить лишнего, он протянул ключи от служебной «девятки» и, с трудом взяв себя в руки, сказал:

– Все, Валера, до свидания, больше я у тебя не работаю.

Они развернулись одновременно и быстро пошли в разные стороны, как, отсчитывающие шаги, дуэлянты.

У истории с его уходом было продолжение, к которому внутренне Макс был готов. Месяца через четыре он случайно встретил на Ленинградской площади изрядно выпившего, небритого и опухшего после недельного запоя Илью. У него родилась дочь и Илюха, со свойственным восточным людям размахом праздновал появление первенца. По этому поводу парни зашли в кафе неподалеку, где Максим был постоянным клиентом и выпили за здоровье новорожденной.

– Как пацаны, как Давид? – спросил Макс; проработав почти десять лет бок о бок, он не мог так просто вычеркнуть этих людей из своей памяти.

– Нормально, – ответил Илья, несмотря на то, что Давид был в два раза меньше его комплекцией земляка и единоверца он боялся. Уснув однажды в подсобке принадлежащего Бройлеру магазина, незамеченный караимами, Макс стал невольным слушателем их разговора. Вначале, они орали друг на друга на своем языке, а потом, видимо схватив нож, Давид закричал по-русски:

– Я тебя сэйчас зарэжу! Забыл, кто тебя в Киев привез? Если б не я, так и копал бы в огороде картошку!

– А как с жильем у него? – поинтересовался Максим, памятуя, что жил Давид с женой и двумя детьми в съемной квартире. – Так и снимает?

– Нэт, Валэра помог.